Прощение

Джош был удивлен и польщен тем, что с ним советуются.

— Но ведь, послушайте! — воскликнул он. — Если продать ее даже по самой малой цене, можно выручить три доллара и двадцать пять центов!

— А если сейчас распространить ее без денег и завоевать расположение людей, то следующий выпуск можно будет сделать на двух полосах и получить за каждый по три или по четыре цента, а может, и целых пять. Что ты думаешь об этом?

Они пришли к решению раздать первый выпуск даром. В помещении редакции Сара повесила на плечи Джоша брезентовую сумку с газетами и отправила разносить их.

— Оставляй по одному экземпляру, — напутствовала она его, — у порога каждого дома и в каждом учреждении. А потом пройдись по ущелью и раздай всем старателям, кого увидишь.

— Хорошо, мэм. — Он открыл дверь.

— И еще… постой, Джош!

— Да?

— Обойди все дома, но кроме тех, которые в том районе… В плохом. Понимаешь меня?

— Да, мэм. — Он уже вышел.

— Джош! Еще одно. Вручи один экземпляр шерифу прямо в руки. Чтобы он взял его. Хорошо?

— Конечно, мэм.

Когда Джош ушел, Сара взглянула на часы. Она вспомнила, что согласилась испытать Патрика Брэдигана в качестве наборщика и что они назначили встречу на восемь утра. Сейчас было уже двадцать минут девятого, а ирландца не видно.

Он прибыл все же без десяти девять — с воспаленными глазами и в коричневом сюртуке из твида, из кармана которого торчала верстатка, с красным шарфом повязанным вокруг шеи.

— Шикарное утро, мисс Меррит, — приветствовал он, снимая поношенную черную шляпу и кланяясь чуть не в пояс.

— Добрый день, мистер Брэдиган. Если не ошибаюсь, мы договаривались встретиться в восемь?

— Разве? — Буква «р» у него звучала рассыпчато. — А я думал в девять. Я говорил себе, что такая прекрасная молодая леди, как мисс Меррит, должна хорошенько выспаться, чтобы глаза у нее были точь-в-точь такие же яркие, как наши горные колокольчики.

— И угодили пальцем в небо, мистер Брэдиган. — Он нравился ей, но она не хотела попадаться на удочку его лести, понимая, что это не основа для их будущих деловых отношений, если таковые начнутся. Она продолжала тоном легкого упрека:

— Если собираетесь работать у меня, то прошу сразу иметь в виду, что я не выношу позднего спанья и опозданий, и невыполнения обещаний или договоренностей. Поскольку я решила выпускать газету дважды в неделю, мне нужно быть уверенной, что я могу полагаться на своих сотрудников, на то, что они будут здесь всегда вовремя.

Он снова снял шляпу, прижал к сердцу и низко поклонился. (Она уже поняла, что он был большой любитель кланяться.)

— Примите мои извинения, мисс. Я запомню все, что вы сказали.

— Хорошо, тогда разрешите мне… Могу я задать вам несколько вопросов?

Он вернул шляпу на прежнее место:

— Можете,

— Сколько вам лет, мистер Брэдиган?

— Стукнет тридцать два на Святого Августина.

— Вы опытный типографский работник?

— Да.

— Где вы работали раньше?

— От Бостона до Сент-Луиса и в десятке городов между ними.

— На каких печатных станках?

— На малых, таких, как «Галлис», «Коттреллс», «Поттерс» и на больших тоже — «Гоу», десять цилиндров. Знаете?.. Даже имел дело с одним из новых «Либерти», который получил золотую медаль в Париже, в прошлом году.

— Ну и как он?

— Красота! Печатает чисто, как горный ручей у нас в Ирландии, и краску распределяет здорово. А педаль там одна! Просто не давала уставать моей бедной спине.

— Что же вы оставили эту работу?

— Оставил?.. Ну, понимаете… — Он прокашлялся и почесал висок. — Была там одна юная леди… Она поразила меня в самое сердце…

Он опять прижал руку к этому месту и воззрился в потолок с удрученным видом.

«Обычная история, — подумала Сара. — Наверняка заявлялся на работу нетрезвый, и его уволили. Или, может, пришел как-нибудь в себя после длительной пьянки и вдруг решил: хватит, надо уезжать отсюда!..»

— С какой скоростью вы можете работать?

— Две тысячи «эм»[3] в час.

Сара подняла брови. Это было очень много.

— Две тысячи?

— Да, если использовать миньон.

Он назвал один из видов типографского шрифта.

— Как вы вчера видели, — сказала она, — я работаю главным образом с кезлоном. Мой отец применял кезлон.

— Тоже хорош. Я работал и с ним.

— Я приму вас на работу, мистер Брэдиган. Попробуем. Оплата — полтора доллара в день, с восьми до шести.

— Меня устраивает.

— Тогда договорились. — Она протянула ему руку, и, когда он взял ее, Сара почувствовала легкую дрожь его ладони. — За успех «Дедвуд кроникл», — добавила она и дважды встряхнула его нетвердую длань.

— За успех «Кроникл», — откликнулся он, и она отняла свою руку.

Ведя его в глубь помещения, Сара заметила:

— Прежде всего я хотела бы повесить отцовские стенные часы. Я привыкла к их тиканью в нашем старом доме, мне будет не хватать их.

С помощью Брэдигана она разыскала среди коробок и ящиков знакомые с детства часы — в красивом корпусе из орехового дерева, с ручным орнаментом, с разукрашенным маятником и восьмидневным заводом. Когда их повесили на стену, она поставила стрелки на девять часов девять минут, прикрыла стеклянную дверцу и толкнула маятник. Потом отступила назад, любуясь ими.