Прощение

Эта речь остановила Флосси и придала храбрости самой Саре, которая бросила на сестру испепеляющий, как ей казалось, взгляд. Аделаида встретила его с непреклонным видом, и тогда Сара продолжала:

— Кроме того, у меня к тебе письмо от Роберта. Выбирай одно из трех: или я сейчас отдам его тебе в присутствии твоих подруг, или напечатаю для твоего сведения в первом номере моей газеты, а лучше, если мы пойдем с тобой в тихое место и там обо всем поговорим. Что тебя больше устраивает?

Аделаида сжала зубы, кинула на стол вилку и вскочила на ноги — так, что ее стул закачался на задних ножках и чуть не упал.

— Ладно, будь ты проклята! Но не больше пяти минут. А потом ты либо сама выкатишься отсюда, либо Флосси тебе поможет это сделать! Поняла?

Она выскочила из кухни в развевающемся синем халате, прошла через зал, поднялась по лестнице. Сара следовала за ней.

Но перед этим помахала пальцем возле носа Флосси и заявила;

— А ты… если ты еще хоть раз дотронешься до меня, то очень пожалеешь…

Наверху Аделаида повела Сару через узкий коридор и там остановилась у пятой комнаты слева. Они вошли, дверь захлопнулась за ними, и Адди повернулась к сестре, сложив руки на груди.

— Ну давай, говори. Только быстро!

Поскольку Сара и так уже зашла в своей смелости достаточно далеко, она решила не успокаиваться на достигнутом.

— Если это та комната, где ты занимаешься своей работой, — сказала она, — я отказываюсь разговаривать здесь с тобой.

— Это моя собственная комната. А работаю я, между прочим, рядом. — Она кивнула в сторону стенки. — Начинай, старшая сестрица, потому что ты мне уже изрядно надоела!

— Значит, ты здесь живешь?

Сара оглядела небольшую мрачную комнату с жалкой койкой, грубыми муслиновыми занавесками на окне, нелепыми театральными колоннами, выпиравшими из одной из стенок. Ковровая дорожка, покрывало на кровати, дешевый туалетный столик, зеркало, всего один стул, этажерка, и на полу возле двери фарфоровая миска для умывания. На крючках прямо на стене висят наряды — несколько вызывающе ярких костюмов, вроде того, в котором Аделаида была вчера вечером. И только два предмета хоть как-то согревали унылую комнату: несколько бумажных роз на стене и на кровати игрушечная набивная кошка из рыжего ободранного лисьего меха. У Сары сжалось сердце, когда она увидела ее: это было единственное напоминание о той, прежней Аделаиде, о том, что детьми они обе всегда любили кошек.

— У меня и сейчас есть такая, — проговорила она с мягкой улыбкой, но увидела, что сестра стоит с тем же холодным видом, все так же держа руки под грудью.

— Ну, что ты хотела…

Она хотела бы сказать: «Почему? Почему я нашла тебя в таком месте? Почему у тебя такая профессия? Откуда эта открытая ненависть ко мне? За что? За то, что я заменяла тебе мать, которой у тебя не было?»

Но она знала, что ответа на свои вопросы ей сейчас не получить.

— Ладно, Адди… — Она старалась говорить как можно спокойней, без лишних эмоций в голосе. — Отец умер этой весной… — Она открыла свой кошелек. — Я продала наш дом и мебель, все, кроме печатной машины, его письменного стола и кое-каких мелочей, необходимых для моего дела. Вот твоя половина денег.

— Я не хочу его денег!

— Но, Адди… Ты сможешь оставить этот дом!

— Я не хочу оставлять этот дом!

— Как ты можешь не хотеть этого? Здесь мерзко!

— Если это все, для чего ты пришла, забирай деньги и убирайся,

Сара внимательно и печально посмотрела на сестру.

— Он так и не оправился после твоего отъезда.

— Я не хочу о нем слышать! — Адди прокричала эти слова. — Я уже говорила тебе, мне плевать на моего отца!

Невзирая на неприкрытую злобу, звучавшую в этих словах, Сара заставила себя заговорить снова.

— Он заболел бронзовой болезнью через год после того, как ты уехала. Сначала, я заметила, он стал слабеть, потом у него сделалось плохо с головой, пропал аппетит… несварение желудка… Ужасно… К концу он не мог уже ничего держать в руках и страдал от страшных болей. Доктора пытались сделать все, что могли. Чем только не лечили — глицерин, хлороформ, хлорид железа… Но отец терял остатки разума, превращался в дебильного ребенка. А ведь когда-то это был гордый человек… Мне пришлось одной заниматься выпуском газеты… Перед самой смертью он взял с меня обещание, что я непременно разыщу тебя. Он хотел, чтобы мы были вместе, как и раньше… — Почти с нежностью Сара добавила: — Адди, ведь ты моя сестра.

— Простая случайность. Этого могло и не быть. — Аделаида отвернулась и стала глядеть в окно.

— Почему ты уехала из дома?

Сестра не отвечала.

Сара повторила более настойчиво:

— Почему? Я что-нибудь тебе сделала?.. Пожалуйста, Адди, ответь мне.

— Особы, которые работают в таких местах, как это, обычно не пускаются в разговоры с порядочными женщинами. Ты должна знать об этом.

Сара долго смотрела на опущенные плечи Аделаиды, прежде чем спросить:

— В этом виноват Роберт?.. Но он так же, как и я, ничего не понимает.