Прощение

Снизу послышалась музыка. Музыкальная машина заиграла "Клементину". Адди слышала этот мотив столько раз, что от него уже вяли уши. Оторвавшись от двери, она кинулась к зеркалу, стерла размазавшуюся по лицу краску, налила воды из кувшина в таз, сполоснула лицо. Потом снова зачернила верхние и нижние веки, покрасила губы, приклеила черную бархатную мушку над левой грудью; спрыснула шею, грудь и бедра одеколоном из цветков апельсина; еще раз взглянула на себя в зеркало и прошла из своей комнаты в соседнюю "рабочую".

Там она зажгла лампу, бросила чистый кусок фланели на кроватное покрывало, завела часы, стоящие рядом на столике, поставила их позади таймера для варки яиц, посмотрела, достаточно ли масла в плошке рядом с лампой, подвинула так, чтобы можно было достать ее с кровати, наполнила водой из бака, стоящего в коридоре, кувшин и таз, плеснула немного воды в ночной горшок возле двери, опустила кувшин и таз на доску умывальника и расправила корсет, сбившийся немного над округлым животом.

Оглядев еще раз комнату, она обнаружила, что за ней сюда пришла ее кошка. Адди взяла ее на руки и сказала с нежностью, какой не проявляла ни к одному живому существу:

- Пойдем отсюда. Тебе не нужно здесь быть. - Отнесла кошку в свою спальню, положила на кровать, расправила ей хвост, поцеловала в мордочку и оставила там, где та никак не могла быть свидетельницей постыдной стороны жизни своей хозяйки.

Внизу уже ждали мужчины. Один из них, по имени Джонни Синглтон, вскочил и кинулся к ней, когда она еще спускалась с лестницы.

- Привет, мальчик Джонни! Ты снова тут?

- А как же, Иви... Повидаться с моей милашкой.

С профессиональной легкостью она внушала ему, что он ей очень нравится, она просто без ума от него и предпочитает всем другим мужчинам. Она умело поддразнивала его, разжигала, вызывала смех грубыми шутками; соблазнительным шепотом она поинтересовалась, принял ли он серную ванну, и после этого повела наверх, где включила таймер, разыграла сцену обольщения и полной отдачи в его власть, помогая ему почувствовать себя особенно сильным и мужественным, получила семь долларов золотым песком; когда все было окончено, поцеловала его на прощание, закрыла за ним дверь, поторопилась обмыться над горшком, вымыла руки, опорожнила посуду в коридоре, заменила фланелевую подстилку на кровати на чистую и спустилась вниз, но не в зал, а туда, где кухня.

Там она высыпала золото в ящик возле двери, проставила буквы "х" и два раза "I" на листе бумаги ("х" означал пять долларов, "I" - один доллар), написала там же свое имя, после чего прошла в гостиную, где закурила сигару и стала ожидать следующего клиента.

К четырем утра она приняла двадцать два человека - обычная норма. В плошке возле кровати почти не осталось масла, в плетеной корзине у стены лежало двадцать две испачканные фланелевые подкладки. В ящике возле кухни было двести тридцать шесть долларов...

Но Аделаида не имела ко всему этому никакого отношения. Это все совершала Ив - она лежала под всеми этими мужчинами в мрачной комнатушке, где постель никогда не перестилалась. Она хихикала, грубо шутила и называла их ласкательными именами. Она заставляла их издавать сдавленные горловые звуки, слышные через тонкие стены; удовлетворяла их нужды, в то же время представляя себя сидящей за семейным столом, где их четверо, включая детей, и она нарезает ломтики персика; а потом, в саду, одетая в белое платье, собирает прекрасные цветы; а после, вслед за резвой шотландской овчаркой, бежит навстречу идущему по дорожке от калитки человеку, очень похожему на Роберта; а еще - скачет по краю моря на коне... Какие только фантазии не приходили ей в голову - все для того, чтобы забыть, где и с кем она сейчас находится... Но в дневное время, когда подруги мечтали вслух, она гнала от себя все фантазии...

После того как все двадцать два побывали уже внутри ее тела, после того как она в последний раз промыла себя раствором золы и жидкого мыла, чтобы убить мужское семя, и искупалась, чтобы смыть запах чужой кожи и чужих выделений, она проскользнула к себе в комнату и бросилась на кровать, где нежилось теплое мурлыкающее существо, которое ничего от нее не требовало не обвиняло ее, не поносило, не задавало никаких вопросов. "Киса... теплая ласковая киса... Рулер... не оставляй меня..."

На следующий день Адди проснулась около полудня. В голове была сумятица... Что-то она должна сделать сегодня... обязательно... Она пыталась вспомнить что, но не могла ухватить мысль - все было смутно, словно виделось сквозь тюлевую занавеску.

Она шире открыла глаза, потянулась всем телом... Да, конечно, - Сара... Нужно непременно увидеть ее сегодня.

В тот же день, после двух, у Сары в редакции находился посетитель. Джош был отправлен с поручением, Патрик занимался обычным делом возле пресса. И в это время открылась дверь и вошла Адди.

Сара улыбнулась ей и сказала:

- Я освобожусь через минуту. Присядь, пожалуйста.