Прощение

Последний раз она видела его, когда ему было девятнадцать. За пять лет он превратился во взрослого мужчину с густыми бакенбардами, располневшим лицом и такой же шеей. Он стал выше ростом, а шикарное пальто с капюшоном делало его шире в плечах и придавало вид вполне обеспеченного человека. У него были лайковые перчатки и дорогая бобровая шапка.

- Роберт? - прошептала она.

Он хорошо сумел скрыть свое смятение... Она стала неузнаваема мясистая, полуодетая, с ломкими крашеными волосами и густой краской на веках... Тогда, в пятнадцать лет, это была застенчивая девочка, старавшаяся скрыть девичьи груди под платьями с широкой полукруглой кокеткой, украшенной оборками. Теперь у нее были груди величиной с мускусную дыню, обнаженные до сосков, а кожа - пористая и вялая, как тесто.

Он печально улыбнулся.

- Да, это я.

- Что ты здесь делаешь? - спросила она, торопливо застегивая одной рукой халат.

Он проследил за ее движениями, затем опустил глаза, уставившись на шляпу, которую держал в руке.

- Сара написала мне, когда нашла тебя. Я просил об этом.

Он не поднимал глаз, пока она не привела в порядок свой туалет. Лицо ее пылало.

- Тебе не следовало сюда приезжать!

- Наверное, ты права. Сара тоже так считала. Но я не мог... был не в состоянии жить, пока не знал, что с тобой и как ты...

- Забудь обо мне!

- Я бы хотел, - прошептал он с беспощадной откровенностью. - Ты сама понимаешь, что я хотел бы...

- Я никто... Больше чем никто, - вяло повторяла она.

- Не надо так говорить.

- Почему? Это правда.

- Нет, - произнес он вдруг. Они смотрели друг на друга - молча, в замешательстве.

- Это правда, - повторила она.

- Ты была средоточием всех моих мыслей и надежд, - сказал он. - Такая милая, неиспорченная, требующая заботы...

- Я давно уже не такая! - резко бросила она. - Может, теперь ты выкатишься отсюда?

- Нет, Адди. Это не я выкачусь отсюда, а ты. Ты!..

- Вы что, сговорились? Сначала Сара появилась тут, чтобы совать нос в мою жизнь, теперь - ты! Мне не требуется ваша опека! Да, я проститутка, и чертовски умелая в своем деле! И зарабатываю за неделю куда больше, чем моя сестрица со своей паршивой газеткой в год! Я жру, как королева, и потом валяюсь на спине. И мне платят только за это. Много ты знаешь людей, у которых такая шикарная и легкая жизнь, как моя?

Он ответил не сразу.

- Как грубо, Адди, - сказал он после паузы. - Ты пытаешься повернуться худшей стороной, чтобы запугать меня?

Она посмотрела на него невидящим взглядом, как если бы он был просто сучком в стене, что позади него.

- У меня сейчас клиенты, которые платят. Извини, я ухожу. - Она повернулась в сторону лестницы.

- Ты не отделаешься от меня так легко, - проговорил он ей вдогонку. - Я приду еще.

Не оборачиваясь, она поднималась по лестнице, раскачивая бедрами, стараясь высоко держать голову.

- Слышишь, Адди? - крикнул он. - Я снова приду...

У себя в комнате она плотно затворила за собой дверь, прислонилась к ней спиной, оперлась ладонями. У нее болела грудь. Жгло глаза. Она прикрыла их и еще больше вжалась в дверь, словно кто-то осыпал ее бранью и грозил, а она искала защиты.

"Он приехал, чтобы отыскать меня!.. Чтобы вырвать отсюда..."

Не было во всей Вселенной проститутки, которая не мечтала бы о том, о чем говорили они сегодня на кухне: что появится некий мужчина, кто избавит их от этого ремесла. И не важно, какими грубыми словами они толковали об этом, как высказывали при любом случае свое презрение к этим представителям человеческого рода, - все они жаждали, чтобы их спас один из них, чтобы своей любовью превратил их в достойных женщин. Адди не была исключением.

"О, Роберт, я не хотела, чтобы ты меня увидел такой, здесь, в этом месте, где я потеряла душу... Но ведь я должна была - разве ты не понимаешь? - выжить в этих условиях. А теперь ты появился и вызвал во мне чувство вины, и смятение, и ожидание... И надежду, которую такие женщины, как я, не заслушивают..."

Она снова и снова вспоминала, как заметила его там, внизу, еще спускаясь по лестнице. Он стоял и читал их "меню" - предложения услуг, которые каждый мужчина может здесь получить. Подумал ли он, что и она делает все то, что там перечислено? То, чем занимаются эти "француженки"?.. Но, несмотря ни на что, он снял перед ней шляпу. Да, он снял шляпу!..

Все еще прижимаясь к двери, она открыла глаза, увидела темные балки потолка. Как давно это было - чтобы мужчина снимал перед нею шляпу? И сколько уже лет, если кто-то из них и делал это, то лишь затем, чтобы швырнуть шляпу на кровать, а самому улечься вслед за ней... Она снова вспоминала, как был смущен Роберт, увидев ее чуть прикрытую грудь. Как покраснели его щеки, как он отвел глаза, в которых была боль - за ее вид за нарочито грубый язык...

"Не возвращайся, Роберт. Пожалуйста... Я была недостойна тебя тогда, а сейчас тем более... Тебе станет только еще больнее, если ты все узнаешь..."