Прощание с первой красавицей

Но, как ни оттягивай неприятный момент, все равно рано или поздно возвращаться придется. Через полчаса я уже ехала в такси, разглядывая урбанистические пейзажи и вспоминая рассказ Даниила о Елене. Оказывается, я столь многого не знала о нем и при этом переживала, что не все поведала о себе. С одной стороны, вроде бы теперь моя очередь исповедаться, с другой — а надо ли? Даниил-то тоже мне рассказал все о Елене только потому, что та сбежала из клиники, иначе бы молчал до сих пор.

Вдруг раздался громкий хлопок, и машину резко повело вправо. Признаться, сначала я подумала, что в меня опять стреляли, и даже почувствовала боль в раненом плече, но уже через мгновенье сообразила: это всего лишь прокол колеса.

— Не переживайте, сейчас поставлю запаску и снова поедем, — повернулся ко мне шофер. — Или, если хотите, я посажу вас на попутку.

— Нет уж, лучше меняйте быстрее колесо. Мне на попутках мама ездить не велит — боится, украдут.

— Что ж, она права, — вздохнул шофер. И потом в сердцах добавил: — Третье колесо за неделю, просто рок какой-то!

— Что, все так плохо?

— Хуже не бывает: в автосервисе услуги дорогие, приходится за свои деньги латать-покупать. Надоело, беру отпуск и еду в горы. Гори оно все…

— Э, вы только меня сначала довезите! — «испугалась» я.

А парень в ответ невесело засмеялся.

Глава 13

Пока водитель такси возился с колесом, я решила сходить в ближайший ларек и купить что-нибудь попить. За окошком неуютной «конуры» под странным названием «Мурена» сидела девушка и грызла семечки.

— Здравствуйте. А Мурену Марковну можно увидеть?

— Кого? — На отвисшей от удивления губе продавщицы повисла лузга.

— У вас ларек ведь по имени владелицы назван, да?

— Не-е-ет, — проблеяла девица, — ее Элеонорой Степановной зовут.

— А я думала, она в честь себя ларек назвала, — продолжала ерничать я. — Кстати, мурена — хищник отряда угреобразных, а длина ее порой достигает трех метров. Тело змеевидное, без чешуи, и мясо почти у всех видов ядовито.

— Кха-ха-ха! — зашлась продавщица в смехе. — Ой, умру щас, ну вы точно Элеонору описали!

— Это только подтверждает истину, что ничего в жизни не бывает просто так: все имеет некий тайный смысл. Ваша хозяйка подсознательно выбрала название, отлично характеризующее ее саму. Холодненькой минералочки не найдется?

— Найдется. — Девушка ткнула пальцем в сторону стоявшего на улице холодильника. — Вон там, на третьей полке возьмите.

Через мгновение в ногу мне ткнулось что-то мокрое и холодное, и от неожиданности я пролила воду из только что откупоренной бутылки.

— Не бойтесь, не кусается! — крикнул издали молодой парень.

А вокруг меня кружился голубой щенок чау-чау, мельтеша хвостом как помелом.

— Ой, какой хорошенький! — Присев на корточки, я погладила песика по голове. — Мальчик?

— Девочка, Сюзанна, — гордо ответил подошедший поближе хозяин, симпатичный блондин лет двадцати. — Хотите, вечером вместе ее выгуляем?

— Нет, спасибо, — засмеялась я, — у меня на вечер другие планы.

— Жаль. Тогда, может, телефончик дадите?

— Боюсь, это не понравится моему мужу, — засомневалась я.

— Так вы замужем… — разочарованно протянул парнишка. — А разводиться не собираетесь?

— С какой стати? Мне все нравится.

— А может быть, я вам свой телефончик оставлю, и вы мне когда-нибудь позвоните?

Ответить я не успела, потому что водитель такси крикнул:

— Садитесь, поехали!

Я с облегчением вздохнула и, помахав парню на прощанье рукой, пошла к машине.

— Меня зовут Юра, — крикнул мне вслед блондин.

И я, повернувшись, опять помахала ему рукой.

В палате было пусто и тоскливо. Все-таки в больших палатах есть своя прелесть — когда поблизости много людей, очень сложно сосредоточиться на своих проблемах. В одиночной же «камере» только и думаешь, что о своих болячках, да скучаешь по тем, кого нет рядом.

К счастью, только я вошла и плюхнулась на кровать, как в дверь просунулась голова Любимцевой.

— Ой, Дианка, хорошо выглядишь! Ты сегодня прямо расцвела!

— Это ты мою розовую блузочку имеешь в виду? — съехидничала я.

— Ах ты злючка! Да, я люблю розовый, но сейчас хвалила твой цвет лица, не надо меня в излишней глупости подозревать, — затараторила Людмила. И сразу же, без перехода, продолжила: — Вот же горе, вот напасть какая! А ты не видела случайно, кто стрелял?

Я помотала головой.

— Нет. Даже не могу сказать, мужчина это был или женщина. Видела только высокую фигуру, закутанную в черный плащ. Да, и еще: на голове у нее была шляпа. Мужская. Но такую, впрочем, и женщина могла надеть. Не густо, правда?

— Не скажи, — глубокомысленно изрекла Любимцева. — Это смотря как подходить. Рост — уже кое-что. Значит, кого-то можно сразу исключить. Например, Агента. Он маленький.

— Ой, уморила! — фыркнула я. — Его и так можно было исключить. С какой стати ему в меня стрелять? Я ему нигде дорогу не переходила. И потом, почему ты думаешь, что там был именно кто-то из наших? Вполне могла быть случайная пуля.

— Да? Ты полагаешь? — задумалась Любимцева. — Ну, не знаю, не знаю… Странно все это.

Я озадаченно помолчала, пытаясь понять, что она имеет в виду, но так ничего и не сообразила.