Прощание с колхозом

А что же свои, коренные?.. Ведь это их родина. Их деды и отцы жили здесь от веку. Здесь, на месте и по окрестным хуторам, сплошная родня. Свадьбы играют по двести человек. Рядом кладбище с дорогими покойниками. Своя речка, свой лес, тропинка, поле – все знают тебя с мальства и порою примолвят теплее человека. Работа тоже с детства привычная. Весь жизненный уклад свой. И все же уходят. Иные с кровью, с болью рвут, но уезжают. Почему?

Мы должны ясно понять и признать причины, иначе, уже потеряв на земле хозяина-крестьянина, можем утратить и доброго работника. А такое не за горами.

Мать моего товарища Елена Федотьевна говорит:

– Крестьянская жизнь, мой сынок, тяжелая до невозможности. Тяжельше нет.

Давайте посмотрим. Может, и права она. Чем отличается ее жизнь от жизни хотя бы в райцентре, не говоря о городе.

Написал: «чем отличается» – и не знаю, за что хвататься, настолько неприложимо все.

Начнем со школы, с детей. «Для детей стараюся… Сами не жили, дети нехай…» – вечные людские присловья не красного словца ради. На том живем.

Во всех городах и поселках дети учатся рядом с домом. И если школьнику две остановки до школы ехать – это уже трагедия. Иное – на селе. Начальные школы в свое время повально закрыли. И потащилась малышня за пять-шесть, а то и за пятнадцать-двадцать верст от родного дома.

Пешком и на велосипедах, на попутках, в кузовах машин, в тележках и будках, влекомых «Беларусями» и «Кировцами» по гиблым сельским дорогам. Все долгие десять лет.

А если и интернат, то разве лучше? От материнского подола да в чужой дом. Да еще в какой? Не дворцы, ох не дворцы эти сельские интернаты. В бытность мою учительскую десятки комиссий проверяли наш поповский, дореволюционный дом, где ребячьи кровати стояли впритык. Проверяли, указывали. Секретарь райкома всенародно назвал тот интернат позором для района. Прошло десять лет. Интернат все тот же. Все те же штаты у них, на которых доброго воспитателя не раздобудешь. И один ли он такой? Вот из нашего же района письмо, в феврале писанное, школьниками: «живем тесно… стула негде поставить… грязь везде… холодно…»

В прошлом году один из наших совхозных директоров ушел на повышение. Новый директор, владения свои обходя, попал в школьный интернат. Поглядел, говорят, схватился за голову и убежал. Но, к чести его, переселил ребят в новое помещение.

В общем, как говорится, веселого мало.

Поглядите газеты в сентябре да октябре. «Детей не возят… Не возят… Не возят…» Стон летит по стране.

Разве не будет болеть и болеть родительское сердце?

Теперь уже совершенно ясно: нет в селении хотя бы начальной школы – людям здесь не жить. Уйдут, потому что детей учить надо. Сначала останутся одни старики, потом – конец. А ведь земля вокруг: угодья, фермы – все обжитое.

Начальные школы надо всемерно сохранять и держать их хотя бы для одного-единственного ученика.

Сельская школа – это один из китов, на которых стоит деревня. А теперь она в положении нерадостном. В школе не хватает учителей. Директор мыкается между сельсоветом, колхозным начальством и районо, не зная, какая из этих нянек поможет ему заткнуть очередную дыру с ремонтом, топкой и многими другими делами.

А сельский учитель? Тысячу раз говорено… Но где квартиры его? Чем ему кормиться?

Вы видели, чтобы рядом и вместе с сельской школой строили учительские квартиры? Я – нет. По-прежнему, как и много лет назад, мыкается молодой сельский учитель по углам.

В бытность мою сельским учителем «крепкий» директор совхоза Петро Трохимович держал в совхозном доме пустые квартиры, но учителям их не давал. «Мне доярки нужны. Нехай на ферму идут, дам ключи». Его верный помощник, секретарь парткома, завидев учителя в совхозной конторе, громогласно произносил: «Идут нахлебники… Опять чего-нибудь просют».

Дорогие мои, ну как же вам втолковать, что без хорошей школы не будет ни доярок, ни трактористов, ни вас, хорошие мои. Директор совхоза, главный агроном, главный инженер, любой специалист, снимающий угол. Бывает такое? Улыбаетесь. Горькая эта улыбка. Что же мы с учителем делаем…

Учитель в жилье не должен зависеть от «мудрого» Петра Трохимовича. Учительский городок при сельской школе – не утопия, а необходимость. А их даже не проектируют. А ведь когда-то было такое. При школе – квартира учителя, при больнице – врача.

А чем кормиться учителю? Сельские магазины пусты. В них и хлебом не всегда раздобудешься. На собственной шкуре все это испытал, кормясь печеньем да пряниками. Но это один, молодой, крепкий. На всего лишь год. Вытерпел. А всю жизнь? А с семьей, с детьми? Кто подаст? Петро Трохимович?

«В школьный интернат молока не давать. Государству сдаем», – вот его сказ. И не давал. Будто колхозные коровы существуют лишь для городских детей.

Про какого уж тут учителя речь! У сельского учителя выход один: строить или покупать свою хату, обзаводиться живностью. И разрываться между поросенком, коровой, огородом и учительством.

Несовместимо это. Не будет учителя.