Прощание с колхозом

В хозяйстве Гришиных весь набор техники, подведено электричество, построены склады-ангары. Урожайность «озимки» в 1993 году – 41, 5 центнера, в 1994-м – 43 центнера. Подсолнечник, гречиха – тоже высокие урожаи. В нашей области братья Гришины если не лучшие, то в первой пятерке лучших самостоятельных хозяев-земледельцев. Но даже они говорят: «Перспектива – туманна. В России в целом не отработана система фермерства. Кабальна налоговая политика. Теперешние начинающие фермеры – это смертники. Нам в 1990 году начинать было легче. Но много, очень много проблем. В этом году исполняется пять лет нашему фермерству. Этот юбилей прибавляет к налогам, которые платили, еще два – подоходный, на землю. Наверное, подсчитаем – прослезимся».

А если уж Гришины «прослезятся», то какими слезами плакать всем остальным фермерам?

Нынешний фермер, для того чтобы продержаться, должен кроме земли иметь какой-то заработок на стороне. Один открывает киоск с ходовым товаром: спиртное, жвачка, сигареты. Другой едет за дешевым углем в Донбасс, а привезет, продаст – вот и барыш.

Реально на фермеров можно рассчитывать лишь в будущем. Фермерство пока лишь пятилетний ребенок-сирота, который для всех обуза. На мой взгляд, его просто терпят как знак перемен.

Итак, на сегодняшний день главный производитель, а точнее, единственный производитель сельхозпродукции – все тот же колхоз. Порою сменивший вывеску, но тот же, по сути, что и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад. С той же организацией: председатель, главные специалисты, бригадиры, учетчики, рядовые труженики; и с той же заинтересованностью: «Не мое!» В районном центре – районное управление сельского хозяйства (оно каждый месяц меняет название, вывески писать не успевают), там – тоже «спецы», пятнадцать ли, двадцать легковых автомобилей, все при деле.

Захожу в районное сельхозуправление, спрашиваю:

– Как дела?

– Давим… руки выкручиваем, но чтобы пары́ в каждом хозяйстве не менее… Потому что пары – это…

– Давим… Чтобы сеяли и сеяли… Чтобы подсолнух… Чтобы горчицу… Чтобы просо…

Снова захожу. Опять без дела не сидят. Руководителей «Голубинского» уму-разуму учат: председателя, главного агронома, экономиста.

– Заводите коров. Корова – это молоко, это…

– Заводите свиней. Свинья – это…

– Заводите птицу…

– Не думайте, спокойной жизни вам не будет. Будем давить и давить.

Ухожу, вздыхая. Милые мои «давильщики», дорогие учителя… Разве вы давите? Это лишь так, слова. До вас были давильщики посерьезней: отбирали партбилеты, лепили за «вредительство» сроки. А проку? Что ж о нынешнем дне говорить…

В областном центре – в пять этажей управление. И там тоже без дела не сидят. В Москве и вовсе умных голов хватает. Оттуда руководить труднее, но справляются: проводят «выезд на место», «встречи с тружениками полей и ферм», всероссийские селекторные совещания-«накачки». На одном из таких «селекторных» то ли министр, то ли вице-премьер потребовал: «Надо работать так, чтобы у людей появился блеск в глазах». Смеялись собравшиеся на «узле связи» руководители хозяйств и «спецы» дружно. А потом, при встрече, приветствовали друг друга: «Как с блеском в глазах?»

Пишу об этом вовсе не для того, чтобы посмеяться, позлорадствовать. С уважением отношусь ко многим и многим сельским руководителям, специалистам, которые делают все, что могут, и так, как научены: образованием, опытом работы и жизни. Многие из них – искренни, некоторые – самоотверженны. Вот только проку от всего этого мало.

Колхоз, как уже говорилось, остался прежним «колхозом», порою только сменил вывеску. И законы в нем те же, вековечные: огород – мой, значит, в нем – «все как цветик стоит», растет и пышет, ухоженное, политое; дом – мой, значит, он побелен, покрашен, забор – крепкий; корова – моя, значит, она напоена и накормлена; и в любую засуху в доску расшибется хозяин, ночей спать не будет, в кровавых мозолях будут даже крестьянские, привычные руки, но стог сена будет стоять на подворье. Потому что это – мое.

А вот это – в двух шагах, рядом, но колхозное. Колхозное – не мое. Это было, и это осталось.

То, что рассказываю я о коллективных хозяйствах, – не злонамеренный отбор «негатива» для создания устрашающей картины. Вернусь к словам начальника Главного управления сельского хозяйства и продовольствия нашей области. Сказаны они были в марте 1995-го не с глазу на глаз, а с трибуны:

«На сегодняшний день практически все имущество хозяйств (речь о коллективных хозяйствах области. – Б. Е.) заложено под централизованные государственные кредиты и фактически его нет…»

Признание исчерпывающее. Ведь «имущество хозяйств» – это тракторы, комбайны, автомобили, производственные помещения всех видов: молочно-товарные фермы, машинно-тракторные мастерские со всем оборудованием; это – весь скот: коровы, свиньи, овцы.