Прощание. Последний конфликт

— Ты все время просишь прощения, — раздраженно заметила я. — А сама при этом открыла счет в банке на мое имя и, я больше чем уверена, регулярно узнавала о новостях в моей жизни. К чему вся эта конспирация была?

— Двух лейнианок обнаружить гораздо легче, чем одну. К сожалению, даже в нынешней ситуации я не смогла тебя уберечь от того, что предстоит испытать на Лей. Они будут исследовать тебя, как самое диковинное в мире сокровище, ведь ты — первый ребенок, появившийся от представителей двух ведущих семей за последние пятьсот лет.

— Я сейчас себя ископаемым почувствовала.

— Прости, мелкая… — она снова повернулась к окну.

— Ну а для чего все это было? — пропуская мимо ушей очередное извинение, попыталась достучаться до истины я. — Зачем ты вообще планету покинула? Неужели не смогла бы тихо родить меня где — нибудь в отдаленном уголке Лей?

— Я сама плохо вписывалась в упорядоченную структуру нашего общества, — объяснила Мария. — Мой отец…впрочем, он сам тебе объяснит, когда встретитесь — он будет в числе прибывших на космодром — в общем, при моем планировании изменения в генах были произведены в минимальном числе. Отец и мать придерживаются тех позиций, что нам ни к чему уродовать собственную ДНК — это так называемые участники движении натурализма.

— Звучит так, словно это подрывники в числе двенадцати семей, — усмехнулась я, и Мария замахала руками, отчего пепел просыпался на кухонный пол. Чертыхнувшись, она бросила окурок в пепельницу и принялась собирать черные песчинки с кафеля.

— Никакой революционной деятельности — на Лей этого нет. Просто хотели посмотреть, что получится из рожденного с почти земными генами ребенка.

— И получилась ты, — заключила я с кривой ухмылкой.

— Какая есть, — согласилась Мария. — Так уж вышло, что переходный возраст проходил у меня почти по земному сценарию. Тогда — то Бастиан и появился в моей жизни.

— Бастиан? — заинтересовалась я.

— Твой отец, — кивнула Мария. Кажется, терпение совсем изменило ей, потому что, убрав с пола пепел, она присела рядом со мной на свободный стул. — И сын главы касты военных.

На этих словах я сглотнула: просто вспомнился Артурчик, который наверняка из той же братии был. Мой отец — безголовый накаченный идиот? Если это так, то мир в одночасье рухнул.

— Ты побледнела, — заметила Мария. — Уже с кем — то общалась?

— Его зовут Артур Валерьянович. Диорн говорил, что в военное время все будут подчиняться ему.

— Валерьян Белов — один из подчиненных Максима Дорна, отца Себастьяна, — не слишком — то радостно ответила Мария.

— Мне кажется, или я крупно влипла? — несмотря на плохие новости, пошутила я.

— Мы влипли, — поправила меня Мария. — Нам и выкручиваться! — внезапно ее лицо приобрело зловещее выражение. — Помнится, собирались Баса женить на одной сушеной вобле…

— Мария! — удивилась я. — Лейнианцы же не ругаются.

— Так я почти землянка, — подмигнула мать. — Чувствую, наведем мы у них шороха…

Она имела в виду проявившуюся благодаря Диорну особенность моего восприятия жителей планеты Лей: я могла сопротивляться даже главе одной из двенадцати каст. А значит, смогла бы оказать отпор и остальным.

— Кто знает, может и из — за этого в том числе двенадцать решили не смешивать кровь между собой, — размышляла Мария перед тем, как заварить мне горячий успокаивающий чай.

Ей тоже было необходимо уладить некоторые дела, связанные с отбытием на Лей. За то недолгое время, что мы провели на кухне, я успела узнать, что последние лет десять Мария работала заведующей клинической лабораторией одной из крупных частных больниц, обслуживающих не последних лиц Петерграда. Казалось бы, совсем под рукой… и все же ни одна исследовательская экспедиция не смогла засечь ее.

— Со временем ассимилируешься, — объяснила женщина. — И «своих» от чужих отличаешь уже без проблем.

Вопрос «ху из ху» особенно волновал меня в свете последних событий. И в связи с появлением папочки тоже. И прибытием на планету Лей. И…

— Ты его хотя бы любила? — спросила я, продолжая держать в руках пустую, но еще сохраняющую тепло чая чашку.