Прощай, Сладим-река! Драматический триптих

ХОРОВОД
Радуйся – Сладим-река, Сладим-река течет.
Радуйся – в Сладим-реке, в Сладим-реке есть мед.
Радуйся – к Сладим-реке, к Сладим-реке прильнем.
Радуйся – с Сладим-рекой мы в рай, мы в рай войдем.
Радуйся – Сладим-река поит и кормит всех.
Радуйся – Сладим-река смывает всякий грех.
Радуйся – Сладим-река вещанье для души.
Радуйся – к Сладим-реке, к Сладим-реке спеши.
Радуйся – Сладим-река, Сладим-река есть рай.
Радуйся – в Сладим-реке Сладим-реку вбирай.
Радуйся – Сладим-река, Сладим-река есть мед.
Радуйся – Сладим-река, Сладим-река зовет.

ОФИМИЯ (Долорес)
Долорес, становись скорее в круг,
Где неразрывна связь сердец и рук,
Чтоб хоровод наш был еще чудесней,
Чтоб голос твой звучал в веселой песне.
Будь, милая, среди своих подруг!

ЭНАФА
Оставь, Офимия. Она не ловит кайфа.

ОФИМИЯ
Ты равнодушная. Как можно так, Энафа?

ЭНАФА
Я говорю, отстань.

ОФИМИЯ
Она три дня в печали.
Нунехия, что с ней?

НУНЕХИЯ
Что? Думы не легки.
Не знаю, почему они горьки.
Мы раньше в ней хандры не замечали.
Энафа, мнение твое?

ЭНАФА
Ей нужно не врача ли?

НУНЕХИЯ
Кто пьет и кормится от вод Сладим-реки,
Тому не нужен врач, ведь он всегда здоров.
Сладим-река – надежный всем покров
От старости, хандры, болезней, смерти.

ФИВЕЯ
Но если этого хотите, в это верьте.

ОФИМИЯ (Фивее)
Тогда, выходит, по твоим словам,
Из-за того Долорес приуныла
И стала равнодушной к нам,
Что потеряла веру к берегам,
Которые когда-то так любила,
Где нет забот и каждый вечно молод?

ЭНАФА
Она отступница – она ходила в Город.
Сама я это видела три раза.
Отравлен воздух там. Прилипла к ней зараза.
Туда сегодня снова собралась.

НУНЕХИЯ
Зачем опять она ступила в эту грязь!
Мы выбрались оттуда, слава Богу.
Мне страшно вспомнить Город, эту жуть.
Нашли ведь мы к Сладим-реке дорогу,
Секретный отыскали с вами путь.
И больше не живем в Каменограде.

ЭНАФА
Там граждане уроды и кретины,
Мне памятны убогие картины.
Противно находиться в этом стаде.
А раз находишься, тогда ты сам скотина.

ФИВЕЯ
В Каменограде правит Френоблас,
Маньяк, тиран, железная рука.
Везде шпионы у него, за всеми глаз.
Лишь мы сбежали из-под колпака.
В Каменограде воздух даже спертый
От гнета Френобласа власти.
Как будто этот Город – мертвый.
Слова добро и милость в нем истерты
И чад в умах, в сердцах бушуют страсти.
Душа горит и требует вина —
(Она как раскаленная пустыня)
Залить тоску, залить унынье,
И боль, и горе. Пей до дна!

ЭНАФА
Как муравьи каменоградцы:
Живут, кишат в трудах и спешке
(В руках у Френобласа – пешки).
А для чего, к чему стремятся?
Ведь смерть придет – зачем стараться?
Злой силы все это насмешки.

НУНЕХИЯ
Они в иллюзиях живут.
Мечты их как трава-дурман.
Их Френоблас смущает, плут.
И счастьем то они зовут,
На самом деле что обман.

ФИВЕЯ
Да, Френоблас волшебник словно.
Он идеолог-чародей,
Манипулятор он людей.
На них наводит жар любовный —
Магические это волны,
Одна из дьявольских затей.
И все в плену у ложных чар,
И каждый верует – он любит!
Но злая сила чувство губит —
И затухает вскоре жар,
И остается лишь угар.
И кто остыл – стал равнодушен,
А тот, в ком жар еще горит,
Кто Френобласом не потушен,
Тот чувствует, что он разрушен,
Он безутешен, он скорбит.
А следом ревность, и укоры,
И ненависть, и ослепленье,
И слезы, и скандалы, ссоры.
В итоге – нате! – преступленье.

ЭНАФА
Но самый гадкий – золотой божок.
Любовь к нему придумал Френоблас,
В сердцах каменоградцев страсть разжег
К богатству, и не в добрый час.
У золотой на службе лихорадки
Война, и Преступление, и Труд.
И так силен любовный к деньгам зуд,
На золото все граждане так падки,
Что без раздумия друг друга предадут,
По трупам ради выгоды пойдут,
Любую подлость совершат за взятки,
И даже ради Золота умрут.
Но как он гадости всем делает, урод,
Как управляет волей горожан?

НУНЕХИЯ
Не знала ты? Чудовище живет
В его дворце. Зовут Левиафан.
Каменоград – пример иллюзии и фальши.
Он город-призрак, он мираж. (В сторону Долорес.)
Держаться надо от него подальше,
Чтоб в голову не залетала блажь.

ОФИМИЯ
Подруги милые, хоть верно
Каменоград вы осудили,
Другое в вашей речи скверно —
Долорес будто разлюбили.
Вы говорили хладнокровно,
Без скорби. А что станет с ней?
Она вам не подруга словно —
И мне от ваших слов больней.
Они как яд, а языки как жала.