Прощай, мечта

Тори сдержалась, чтобы торжествующе не улыбнуться Лайле, но Марка улыбкой она одарила.

— Садись. — Он нагнулся и протянул ей руку. — Я хочу отвезти тебя в деревню. Там есть кое-кто, с кем ты захочешь поговорить. — Он легко поднял ее и посадил впереди себя. Лайла продолжала кричать, а Тори оглянулась и улыбнулась всем.

Они ехали вдоль утеса, с одной стороны — синий океан, с другой — полоска высоких зеленых эвкалиптов. Тори была в восторге. Ветер растрепал ей волосы, крепкая рука Марка обнимала ее, а под ними покачивалась большая красивая лошадь. Это было похоже на сказку, и она знала, что этот момент навсегда останется с ней… даже если больше ничего никогда не случится.

Впереди показалась деревня, и Тори поняла, что сказка кончается. Вот бы ехать и ехать до бесконечности…

Тори откинулась назад и почувствовала лицо Марка около своего уха.

— Хочешь, спустимся на пляж, прежде чем поедем в деревню? — спросил он.

Она удовлетворенно выдохнула и кивнула:

— Да.

Вниз с холма вела пыльная дорога, потом — мощенная булыжником, которая упиралась в лодочный причал. Пляж был пуст. Морские чайки бросались с высоты вниз, затем скрывались за ближайшим буйком и с безопасного расстояния издавали крики.

Тори соскользнула с лошади, Марк спрыгнул за ней. Они стояли рядом и смотрели, как волны разбивались о волнорез.

— Почему движение воды так завораживает? — спросила она Марка.

— Не знаю. — Он повернулся к ней, глаза смотрели из-под полуопущенных век. — Возможно, что-то внутри нас хочет вернуться обратно в море.

— Когда я была маленькой девочкой, то очень любила фильм «Русалочка». Я бродила по комнатам, натыкалась на мебель, изображая влюбленную, и пела песнь Ариэля, сводя с ума всех в доме. — Тори засмеялась, вспоминая это. — Родители грозились заклеить мне рот, если я не замолчу.

Марк тоже засмеялся, искоса глядя на нее. А ведь он слышал тогда, как она поет. Вот почему он подумал, что ее пение ему знакомо, когда она запела, потерявшись в тумане.

— Неужели ты уступила и замолчала?

— Я что, похожа на самовлюбленного человека?

— Нет. По-моему, ты похожа на упрямого осла.

Тори рассмеялась, а Марк пристально на нее смотрел.

— Знаешь, а я начинаю тебя вспоминать, — сказал он. — Ты часто вертелась рядом.

— Ты меня не замечал.

— Разве? — Марк пожал плечами. — Знаешь, когда я подъехал к тебе там, у обрыва, а ты ухватилась за мою руку и вспрыгнула на лошадь, то я вдруг понял, что мы с тобой вот так ездили раньше.

У нее расширились глаза. Теперь он говорит о вещах, которые забыла она!

— Да! Я как-то шла домой из деревни и…

— И ты нашла собачонку — такую маленькую, белую…

— И у нее был черный нос. — Тори улыбнулась. — Я взяла ее на руки, но у меня была сумка с продуктами, и они стали вываливаться на дорогу.

Марк кивнул, голубые глаза весело смотрели на нее.

— Мне тогда было лет шестнадцать.

— А мне — около одиннадцати.

— Я ехал на Сладкой, моей любимой лошади. Я проехал мимо тебя и, кажется, сказал «привет».

— Ха! Ты ничего не сказал.

— Да нет. Я наверняка сказал «привет».

— Ничего подобного. Ты не снизошел до того, чтобы поговорить с маленькой девочкой.

Марк долго на нее смотрел, потом вздохнул и сказал:

— Ты ошибаешься. Я обернулся, а ты уронила коричневый бумажный пакет, и лапша подлетела в воздух, как шрапнель, а собачка вырвалась из твоих рук и начала отчаянно лаять.

Она вспомнила тот день и то, как ей было стыдно.

— Поэтому я и подъехал к тебе, но ты уже все подобрала. У тебя был такой вид, будто сию минуту опять уронишь сумку. Я сказал тебе, чтобы ты отдала мне собаку и пакет.

— А я подумала, что ты уедешь, взяв собаку и продукты, а меня оставишь на дороге.

— Но я же так не поступил. Я засунул пакеты в рюкзак, а собачонку — за пазуху. А потом я протянул тебе руку.

Тори засмеялась, глядя на голубой горизонт.

— А я почувствовала себя Золушкой.

Она вспомнила те свои ощущения. Словно принц пригласил ее на танец. Всю дорогу домой она была на десятом небе от счастья. Еще бы! Самый красивый мальчик на свете был с ней добр. Этого случая было достаточно, чтобы радоваться жизни целое лето.

— Я назвала собаку Снежок, — вспомнила Тори.

— А что с ней стало потом?

— Отец настоял, чтобы дать объявление в газете, и через три дня пришли владельцы, — печально сообщила Тори. — Я упрашивала отца не делать этого, но ты же его знал — он строго следовал правилам.

— Нам пора, — сказал Марк, оглянувшись на привязанную лошадь.

Тори была рада, что он вспомнил о том случае и рассказал ей. В прошлом у них было не очень-то много встреч, но те, что были, сияли в ее памяти как золотые монеты.

Тори снова оказалась на лошади впереди Марка. Она закрыла глаза, ощущая на талии его крепкую руку.

Лошадь замедлила шаг и остановилась.

— Приехали, — тихо на ухо сказал ей Марк.