Просчитать невозможно

– Кто позволил себе такую неосторожность, и что ты с этим недоумком сделал? – улыбается Басаргин.

– В том-то и дело, что ничего не сделал. – Пулат даже голову от расстройства опускает. – Я, к собственному сожалению, человек предельно справедливый, и вижу небольшую разницу между маленьким «Гешей» и «летящей шпорой» [14]. Даже между одним маленьким «Гешей» и двумя «летящими шпорами». Мне за «Гешу», конечно, чертовски обидно, но я в этом бессилен. И при всем при том не согласен, клянусь, поменять свою машину ни на какую «шпору».

– Где ты с этой «шпорой» встретился?

– На мойке. И не одна, а сразу две. Первая – «серебристый металлик», то, что ныне называется «оцинкованным ведром», вторая – цвета кофе с излишком молока. Мне бы очень хотелось, чтобы там была очередь, и хозяева «шпор» полезли без очереди. Я бы этим чеченам рога обломал. Но очереди, к сожалению, не было.

– И там чечены?

– И там… И «шпоры» новенькие. Еще без номеров. Заметь, я не спрашиваю, почему русские, и особенно отставные офицеры спецназа, не ездят на таких машинах. Я не завистливый. Но мне не нравится, когда на моего «Гешу» смотрят косо и с ухмылками.

– Ладно, – улыбается Басаргин. – Ты что-нибудь придумал по поиску? А то мне уже звонил генерал Астахов. Подгоняет процесс мыслеобразования наших сотрудников.

– Пока у меня есть в голове только самая непосредственная версия. Деньги пришли в качестве оплаты за грядущие великие злодейские свершения. Что посоветует человеку психология? Готовый к проведению террористического акта человек не может быть уверен в завтрашнем дне. Не может, это категорично. И кому тогда нужны его деньги? Никому… И завтрашний террорист будет настроен на то, чтобы пожить хоть какое-то время красиво. Например, купить себе «летящую шпору». Два террориста – две «летящие шпоры»…

– Несерьезно, – качает головой Александр. – Не зацикливайся на «шпоре». Ищи что-нибудь более основательное.

– Купить дорогую квартиру… Это основательно? Буду спорить и доказывать, что это выпадает из психологического портрета частичного смертника.

– Мне не кажется бесспорным твой первоначальный посыл.

– А я тебе так расскажу. Из своей службы. Если предстояла серьезная командировка в район боевых действий, то аванс всегда хотелось пропить сразу и без остатка. Просто внутри все горело, а на «шпору» нам денег не хватало, да и «шпор» в те времена в Советском Союзе не видели. И самое большее, что могли мы тогда себе позволить – разгуляться во всю ширь. Потому что не знали, что с нами завтра будет… И аналогию я считаю возможной.

– Ладно. Посмотрим, что скажут другие…

– Думаю, что они увидят правомочность моей версии.

* * *

Басаргин смотрит сначала на наручные часы, поскольку Дым Дымыч Сохатый, как опытный специалист по всяким восточным штучкам, убедил всех в том, что настенных часов, олицетворяющих в восточной мудрости временность и непродолжительность бытия, в серьезном офисе быть не должно. И при не самой безопасной профессии работников антитеррористического бюро, часы могут олицетворять для кого-то из них серьезные неприятности со сроком пребывания в нынешнем воплощении. Из русских царей, прислушивающихся к голосам с Востока, только Александр Второй нарушил традицию, установив в своем кабинете часы. И это кончилось для него плачевно. С доводами спеца интерполовцы, как всякие люди, имеющие отношение к риску, слегка суеверные, согласились. И предпочли пользоваться часами наручными.

Александр цыкает и качает с осуждением головой. Потом бросает взгляд на телефон, ожидая обязательного звонка от генерала Астахова. Вскоре может прозвучать очередной вопрос из штаба «Альфы», но что на этот вопрос можно ответить…

– И где же сегодня наше народонаселение? – спрашивает из своего кресла «маленький капитан», замечая состояние своего прямого руководителя. – Мне весьма интересно выслушать мнение коллег по поводу моей небезынтересной мысли.

– Так вообще разве бывает – когда опаздывают на работу все сотрудники, кроме одного? – то ли Пулата, то ли сам себя сердито спрашивает Александр.

Уже первый час рабочего времени подходит к концу, а от сотрудников бюро нет никакого сообщения. Бывает, кто-то приболел, бывает, кто-то задерживается по семейным обстоятельствам, бывает, кто-то дела начинает, не заглядывая в офис… Но всегда предупреждают… Басаргин не понимает ситуацию, поскольку не знает за коллегами привычки долго спать и пренебрегать своими прямыми обязанностями.

Пулат листает свежий автомобильный журнал и внешне никак не показывает своего отношения к происходящему. Если раньше он листал журналы по изобразительному искусству, которыми его снабжала Александра Басаргина – жена шефа, художник по профессии – то теперь, после приобретения «Геши», он полностью переключился на автомобильные темы и тщательно изучает все сравнительные тесты, убеждая себя в превосходстве собственного транспортного средства над аналогами.

На вешалке за занавеской, в кармане куртки Пулата, раздается какое-то настойчивое пиликанье. Басаргин удивленно смотрит в сторону прихожей.