Прорыв за сенсацией

С того дня прошло чуть больше трех лет. За эти годы люди возвели то, что сейчас на Западе с подачи одного из “желтых” журналистов красиво называлось X-Ray Defense Zone, официально значилось как Территория карантина, а для всех жителей воссозданного в старых границах Союза Советских Социалистических Республик было Линией Защиты или просто Линией. Между Линией и Зоной лежало десять километров абсолютно плоской выжженной земли, постепенно зараставшей мутировавшей растительностью и жестко контролировавшейся военными и учеными. Затем шла тройная полоса укреплений шириной в семь – восемь километров, и лишь, за ней, вновь на расстоянии нескольких километров, начиналась территория, заселенная исследователями и стражами Зоны. Внешний периметр Линии был охраняем и защищен ничуть не меньше внутреннего, а за ним в некотором отдалении размещалась не одна армейская часть быстрого реагирования.

Но главное было не в этом. Несмотря на то, что Зона медленно разрасталась, люди смогли не только создать систему защиты от мутантов, они, наконец, смогли проникнуть в саму Зону. Пусть всего на несколько километров и далеко не по всему Внутреннему периметру, но смогли. И это был первый успех.

Как только первые экспедиции внутрь Зоны дали положительные результаты (а таким результатом в начале было просто возвращение участников экспедиции без серьезных повреждений), доступ к Зоне иностранцев был полностью запрещен. Попасть на Линию для посторонних или выбраться из нее на Большую землю для аборигенов стало почти неразрешимой задачей. И хотя информация о Зоне была доступна в большом объеме, а официальные новости о ней постоянно публиковались, почти никто за пределами Линии не знал ничего действительно важного о том, что же творилось в Зоне. Общественное мнение было умело успокоено. Конечно, о Зоне не забыли, но толпа обывателей, погруженная в свои мелочные проблемки и гордо именуемая демократическим обществом, уже стала терять интерес и привыкать к ней.

Очень мало кто был в курсе того, что знания даже самых посвященных ученых и военных на Линии не сильно отличались от знаний какого-нибудь забулдыги с окраины бескрайнего Союза. Зона оставалась загадкой. И хорошо информированные люди прекрасно понимали, что все системы защиты от ее аномалий почти бесполезны в случае серьезного выброса, и что знания известных артефактов не несут в себе даже сотой доли процента той информации, которая была нужна для понимания Зоны. А понять ее было жизненно важно. Интервалы между выбросами постоянно сокращались и уже не превышали недели. Никто не знал, что произойдет, когда они сольются в один непрерывный Выброс, но ученые прекрасно осознавали то, какая угроза таится в этом, хотя официально и делали прямо противоположные заявления об уверенном продвижении отечественной науки по пути к разгадке тайн Аномальной Чернобыльской Зоны. Вот почему исследователи на Линии работали в три смены и не останавливались ни на минуту.

Центром этой странной жизни стал Чернобыль-4 – город военных, ученых и сталкеров, построенный в двадцати километрах от Зоны. С ее ростом, расстояние постоянно сокращалось и сейчас уже не превышало пятнадцати километров, но город продолжал жить и функционировать в своем обычном для Линии режиме. Он был разделен на семь частей: Военный, Научный, Учебный и Карантинный секторы, Жилой сектор, Авиационный и Контрольный секторы, – разделенных блокпостами и бетонными стенами. Город имел собственную серьезную систему защиты и был единственным окном Линии во внешний мир.

Сергей, находясь в Карантинном секторе и готовясь впервые выйти в Зону, не испытывал страха перед мутантами, но воспоминания об аномалиях, которые, по слухам, убивали даже опытных сталкеров, заставляли ладони противно и мелко подрагивать. Зона, далекая, непонятая и пугающая, но никак не влиявшая на его привычную прежнюю жизнь, теперь стала нестерпимо близкой, реальной, почти осязаемой. Она готовилась принять нового непрошеного гостя, встретить его, изучить, проверить, ощупать, залезть в самые темные глубины его сознания и поселиться в них. Хотя, может быть, не надолго, может быть, только до того часа, когда он станет пищей для одного из ее порождений. Он чувствовал это, не понимая, откуда пришло это ощущение и страшась его.

– Подъем, журналист, – его инструктор по выходу в Зону – моложавый майор с тонким и длинным белым шрамом вдоль всей загорелой левой щеки, закованный в военный защитный скафандр и вооруженный последней модификацией СВУ, прервал гнетущие размышления Сергея, – Не дрейфь, всем страшно в первый раз. Далеко мы тебя не поведем. Так, устроим, экскурсию по окраинам. Там и бояться-то нечего. Пара комариных плешей, да изредка контроллер какой-нибудь выползет. Вот тогда и нервничать придётся. Но у нас экраны, так что не бойся – зомби не станешь… наверное, – и майор расхохотался довольный своей шуткой.

Сергей, майор и еще трое солдат запрыгнули на броню БМД, которая тут же рванула с места и, проскочив блокпост городской защиты, направилась к третьему эшелону Внутреннего периметра.