Прорыв выживших. Враждебные земли

Страшно захотелось наплевать на правила безопасности и громко заорать: «Олег! Юринов!» – как будто Олег мог его услышать. Борис с трудом подавил порыв и только еще раз повторил:

– Они здесь.

– Уважаемые, не будем спорить, – решил прекратить спор Фаррух. – Все равно снаряжения с собой нет. Так что прямо сейчас никто никуда не пойдет. Давайте вернемся домой и еще немного подумаем. Сегодня вечером должен прийти кое-кто. Послушаем, что скажет. Может, и не придется лезть напролом.

– Слышь, гроссмейстер, – произнес Мухаммед, – а ведь один человек вернулся из Пасруда. Правнук «железного» Шамси.

– Кто? – вскинулся Боря.

– Живет возле Айни один старикан, – сказал Фаррух, – очень колоритная личность. Ему уже больше ста лет, ветеран Великой Отечественной. Его внук… – Амонатов замялся, – или правнук, не суть. По слухам, он в прошлом году забрел в Пасруд и вернулся оттуда живым. Насколько это правда, неизвестно. Но, может быть, стоит поговорить с мальчиком? Однако это территория Бодхани. Опасно соваться. Мне так просто не стоит без поддержки пары танковых взводов.

– А нам, с Умидовым пропуском?

– Можно попробовать. Кстати, сам дом Шамси защищен знаком Ирбиса. Такой только один, насколько мне известно.

– За что это такие почести?

– Говорят, за немцев. Но знак подлинный. Иначе деда бы уже убрали. И нагрубившие старику джигиты умерли. Хотя их сам Шамси и зарезал. Но Ахмадов стерпел.

– Сколько лет деду? – недоверчиво вскинулся Урусов.

– Больше ста. Точно никто не знает.

– И он режет молодых бойцов? Херово у баши с подготовкой личного состава…

– Как есть. Для нашей местности хватает. Но и Шамси не зря зовут железным. На него не хватило.

– Ладно, – сказал Боря, – в общем, едем назад. Ждем человека. Сгоняем, поговорим с дедом. И готовимся к выходу сюда. Так?

– Так.

Урусов устроился за рулем «Тигра». Мухаммед и Фаррух скрылись в «УАЗе». Охрана организованно расселась по «шишигам». Боря открыл дверцу. Чужой взгляд не отпускал. Сержант обернулся и обвел глазами хребет. Пейзаж размазался от выступивших слез. Но и до этого не было видно ничего, кроме гор. А каменные исполины хорошо умеют хранить тайны. И свои, и чужие.

– Я пришел, мама, – прошептал Боря. – Я пришел. Тебя еще надо найти в этих горах. Но я пришел, мама!