Прорыв в Пангею

Озеро показалось неожиданно. Мы перелезли через очередное поваленное дерево и оказались почти у самой воды. Здесь чувствовался небольшой ветерок, и комары сразу перестали нас атаковать. Солнце пекло нещадно, страшно хотелось искупаться. Мы пошли по берегу в поисках места для остановки, но подходящей полянки с хорошим спуском к воде не нашли. В конце концов мы остановились у более-менее удобного спуска в воду, хотя берег в этом месте и был болотистым. Далеко в озеро уходила заросшая высокими камышами полоска мелководья, отгораживая от основного озера небольшую заводь с чистой прозрачной водой.

Я первым разделся до трусов и, нырнув пару раз с головой, поплыл вдоль полосы растительности. И неожиданно нашёл идеальное место для стоянки в самом конце полосы тростника и густых кустов, правда, добираться до него пришлось бы почти по пояс в воде. Там оказался сухой островок с несколькими молодыми деревцами, скрытый со всех сторон кольцом высоких камышей. Там же я заметил удобный спуск в воду с песчаным дном.

Мы с Пузырём по пояс в воде перенесли все наши вещи на остров, а Фея решила пройти сквозь густые заросли. Нашей подруги не было довольно долго, и мы уже стали волноваться, когда наконец из кустов появилась Ленка, держа в руках… пойманную по дороге серую утку!

Оказалось, что Фея неожиданно для себя самой вспугнула спящую птицу, и та спросонья кинулась улетать, но запуталась в густом колючем кустарнике. Птица застряла в ветках и билась так сильно, что сломала себе крыло и лапу. Утка выглядела сильно израненной и вряд ли выжила бы в дикой природе, что и решило ее судьбу, – нами единогласно было принято решение зажарить трофей на костре. Зажигалка у Пузыря имелась, так как он иногда курил втайне от родителей, у него же в портфеле нашёлся и складной нож. На мой вопрос, зачем он таскает нож в школу, Петька ответил, что мало я общался с настоящим хулиганьём, которых по-другому и не отпугнуть. Развивать эту явно неприятную для него тему мой друг не стал.

Фея, как почётный добытчик, была освобождена от приготовления утки и села в тени, записывая что-то в свою тетрадь. Пузырь вызвался раздобыть дров для костра. Поваром пришлось стать мне, да и друзья подтрунивали, что мне как следопыту будет полезно потренироваться разделывать и готовить дичь. В ответ я лишь усмехнулся и по-быстрому выпотрошил птицу, ощипал и надел на палку – всё это мне уже не раз приходилось делать, когда отец брал меня на охоту. Затем занялся и костром – срезал квадратный кусок дёрна, вырыл в земле небольшую яму, насыпал туда сухих листьев и тростника, наломал сухих веточек и куски коры. Костёр зажегся с первой попытки. Я использовал только сухие ветки, чтобы дым был едва заметным и не привлёк чьего-нибудь внимания. Когда образовалась первая зола, я натёр ею тушку птицы, так как соли, конечно, у меня не имелось.

Утку поставили на рогульках жариться над углями, и мы с Пузырём направились купаться. Звали и Фею – она прекрасно плавает, намного лучше нас с Петькой. Но наша подруга упорно отказывалась, отвечая, что у неё нет желания лезть в холодную воду. Не сразу я догадался, что Ленка просто стесняется раздеваться, так как у нее наверняка нет купальника. Тогда я вылез на берег и сказал Фее, что если мы хотим путешествовать по другим мирам, по той же Пангее, в которой, по рассказам Илоны, нравы близки к эпохе Средневековья, то придётся смириться с мыслью, что плавок и купальников ещё не изобрели.

Довод подействовал, и был принят следующий вариант: купаются все нагишом, а потом «мальчики не подсматривают, как девочка будет переодеваться». Мы купались и резвились в приятной чистой воде, пока не замёрзли до судорог. Настроение было необыкновенное, всё казалось восхитительным. Я между делом поймал речного рака, что заставило нас внимательно изучить мелководье, но других трофеев мы не обнаружили. Запомнилась также метровая рыбина, с плеском выпрыгнувшая из воды прямо у меня перед носом. После купания мы все, стуча зубами от холода, вылезли на берег и загорали, все стеснения уже были полностью забыты и казались нам смешными. Утка прожаривалась и издавала восхитительный аромат, мы радовались жизни и смеялись по поводу и без повода.

Место оказалось чудесным и, в отличие от пляжей у нас дома, не загаженным мусором. Природа представала перед нами в своей первозданной красе, вокруг бурлила жизнь. Я отчётливо видел стайки рыбок, проплывающих в прозрачной воде, и небольшую щуку, притаившуюся среди водной растительности. Над нами много раз пролетали утки, над озером рыбачили крупные белые чайки.