Прорыв осады

– Догадываюсь, – сообщил диггер. – Эмпирически. А ты раз такой умный, давай вперед. С пути не собьешься – вариантов нет. А вот про вентили помним!..

Вентили Павел нашел сразу. Три шага, поворот, и луч фонарика уперся в целую гребенку вентилей. Настоящих, действующих, без дураков. В пучке труб сразу за гребенкой что-то тихо и тоскливо завывало, из-под пары гаек неспешно капала дымящаяся влага, а из одного крана даже, кажется, сочилась струйка пара.

Жарко действительно стало сразу. Одетые в изоляцию трубы при прикосновении не обжигали, но были отчетливо теплее 36,6 градуса. И еще они занимали большую половину прохода. Двигаться вперед пришлось на полусогнутых, в странной скособоченной позе, которую можно увидеть у раскручивающего свой снаряд дискобола. Полуползком, опираясь спиной на свободную стену (не попалось бы какого кабеля!), а рукой об пол. Ни затхлостью, ни пылью здесь уже не пахло – тянуло, как из парной, горячей сыростью. Раза два накатывал какой-то далекий подземный гул, передаваясь в мозг больше через подошвы, чем через уши.

– А вот захотели б на Савеловскую, – сипел позади диггер. – Я б вас таким коридорчиком… Как у себя дома… И места замечательные – нетронутой природой так и тянет…

Ему удавалось двигаться только на четвереньках, но особой утомленности в голосе не чувствовалось. Видать, дело привычки. Павел успел подивиться, как это в центре промышленных городских катакомб может тянуть нетронутой природой – пусть даже подземной. Затем последовала команда:

– Эй, умник! У решетки тормозни, налево там.

– Если у Потапова когда-нибудь снова появятся деньги, – проныл ползущий впереди Николай, – я с него такие сверхурочные сдеру! За этот, блин, поход… Решетка квадратная, что ль?!

– Овальная, – рявкнул сзади диггер. – Стой, тебе говорят! Дальше изоляция скрошилась – там вообще духовка.

На духовку вполне было похоже и здесь, но впереди действительно тепло словно бы уплотнялось. Уже без всякой влаги – тяжелые горячие волны воздуха…

– Налево – это сюда, что ли? – выдавил Павел. В лучах фонаря виднелся один из узких проходов, в которые то и дело ныряли ответвления из пучка труб, после каждого из которых он становился немножко тоньше. Этот, впрочем, был пошире остальных и правда прикрыт решеткой.

– У кого где, а у меня лево там, – подтвердил диггер. – И шагов через десять не орите сильно – будет пара колодцев наверх. Как раз ментам из оцепления под ноги. И мелко уже – метра два, не больше…

С этими словами Сидор изловчился и пнул решетку. От грохота, по мнению Павла, должны были насторожиться не то что менты у колодца через десять метров, а и в главном здании ФСБ. Но диггер уверенно протолкнул свою тушу между трубами и с видимым облегчением распрямился в боковом проходе во весь свой небогатырский рост. Махнул рукой:

– Айда. Уже близко…

Колодцы действительно оказались близко. Одна широкая вертикальная труба со скобами. Вторая через два шага – без скоб. Щели люков были основательно забиты дорожной пылью – дневного света не просматривалось. А перетоптывания тяжелых ботинков по чугуну не прослушивалось, что, впрочем, конечно, ничего не значило.

Здесь снова появились кабели, но по стенам они тянулись цивилизованно, уложенные на специальные, хоть и тронутые ржавчиной полки. Относительно целая изоляция внушала надежды остаться в живых при случайном прикосновении, а толщина – невольное уважение. В этих медных рукавах вольт, скорее всего, действительно было не счесть.

Проход резко повернул под прямым углом. Потом снова – в другую сторону. Здесь Павел едва не налетел на толстую сваю, пробившую коридор от пола до потолка – вполне вероятно, часть фундамента нужного корпуса фабрики. А потом из темноты впереди донеслось твердое:

– Стойте. Выключите фонари. На счет два открываю огонь.

– Менты! – заполошно выдохнул диггер. – И здесь, суки…

Он судорожно оглянулся – луч света метнулся влево-вправо. Тени словно ожили и зашевелились на кабелях и стенах…

– Гаси лампы, и назад! – скомандовал Сидор и вдруг рухнул на четвереньки. – Здесь им не там… Здесь я в такие места… Маму звать будут, но она не услышит…

Бормоча эту чушь, он так и скрылся за углом на четвереньках. А Павел, даже не думая выключать свет и удерживая рвущегося сразу во все стороны Николая, успевшего выбросить куда-то свою каску с лампой, повернулся на голос и крикнул:

– Градобор, это мы! Я и Леваков! Не надо стрелять.

Из-за очередного поворота в луч света шагнул гиперборей. Закрываясь ладонью и щуря свои привыкшие видеть в полярной тьме глаза с огромными зрачками, он произнес:

– После вашего последнего звонка я, признаться, подумал, что у Потапова разжижение мозга от перенесенных потрясений. Но все же решил принять меры и теперь рад, что ошибся.

Левое плечо его оттягивал пехотный излучатель инков, так что угроза открыть огонь не была блефом.