Прорыв из Сталинграда

Бойцы «Вотана» угрюмо покосились на своего командира. Из этих слов они сделали вывод, что штурмбаннфюрер уже принял решение отказаться от любого сотрудничества с русскими. А стало быть, все они обречены на смерть — если только им не удастся найти какой-то выход из всей этой западни.

Фон Доденбург тоже догадался, о чем думают его солдаты, и торопливо бросил:

— Товарищи, вы же знаете старый девиз «Вотана»: «Иди вперед — или сдохни!» Ну что ж, мы вовсе не собираемся подыхать. Мы должны суметь любой ценой выбраться из этого места до того, как положение здесь станет критическим! — Он выразительно посмотрел на Шульце.

Здоровяк мигом понял его намек.

— Ну что ж, господин штурмбаннфюрер, как сказала одна проститутка клиенту с вялым маленьким членом, «все, что заходит вовнутрь, может выйти наружу».

Однако если он ожидал услышать взрыв хохота в ответ на свою шутку, то просчитался. Собратья по оружию смотрели на него с точно таким же мрачным видом, как и раньше. Им хотелось слышать не остроты, а то, как им выбраться из этой западни.

— Продолжай же, Шульце! — прикрикнул на него фон Доденбург.

Бывший докер показал глазами на потолок крипты, где располагался лаз, из которого он сам только что появился.

— Вот так мы сможем выбраться из церкви. Ну, а когда мы окажемся снаружи… Бог его знает, что произойдет тогда.

— Давайте для начала выйдем отсюда, — нетерпеливо бросил фон Доденбург. — Всем снять с себя обувь, плотно обмотать ее портянками и надеть снова. Ваши ботинки не должны издавать ни звука.

— Все правильно. — Шульце угрожающе сжал свои огромные кулаки. — Любой, кто станет шуметь, будет иметь дело личной со мной.

— О, — нарочито застонал и заканючил деланным женским голоском Клешня, — ни слова больше, господин обершарфюрер Шульце! А то у меня со страху месячные начнутся!

Тем не менее все без лишних разговоров принялись за дело. Дождавшись, когда эсэсовцы исполнят то, что приказал сделать им фон Доденбург, Шульце нетерпеливо поманил их:

— Всем следовать за мной.

Затем он подтянулся и без видимых усилий втиснул свое грузное тело в узкий лаз. За ним последовал Матц, за Матцем — следующий. Один за другим все бойцы «Вотана» скрылись в лазе. На полу крипты остался стоять один лишь фон Доденбург. Его сердце гулко стучало в груди. Он отлично понимал, что часовому достаточно бросить лишь один взгляд вниз, чтобы понять, что происходит, и поднять тревогу.

Но все было тихо. Куно глубоко вздохнул и влез в узкий лаз. Он был последним. Штурмбаннфюрер быстро пополз вперед, молясь про себя о том, чтобы этот узкий проход вывел их прямиком на свободу.

Глава седьмая

Стервятник ощущал беспокойство. Становилось все темнее, и над заснеженной степью протянулись длинные черные тени. Прошло уже четыре часа с тех пор, как он в последний раз вступал в контакт с фон Доденбургом. Стервятник знал, что ночью, в темноте, его «Тигры» окажутся крайне уязвимыми перед лицом неожиданных атак со стороны русских, вооруженных противотанковыми ружьями. Для того чтобы эффективно защищаться от них, ему остро требовалось боевое охранение, а штурмбаннфюрер вдруг исчез.

— Черт бы побрал фон Доденбурга, — в сердцах бросил он Крадущемуся Иисусику. — Куда он запропастился? Почему ничего не докладывает мне?

Адъютант с трудом скрыл свое ликование.

— Вы же знаете, каков этот фон Доденбург на самом деле, не так ли, господин штандартенфюрер? — промурлыкал он. — Этот тип вечно думает, что знает все лучше всех остальных, и никого не слушает.

Но Гейер никак не отреагировал на эту полную яда реплику. Он был слишком озабочен более важными проблемами. На протяжении последних двух часов командир батальона непрерывно слышал артиллерийскую канонаду, которая доносилась со стороны реки Карповка. Оттуда же раздавались и залпы «сталинских органов» — жутких русских «катюш». Однако он не слышал никакого ответного немецкого огня.

— Такое впечатление, что все просто легли спать, — зло бросил он Крадущемуся Иисусику. — Ясно же, что неприятели готовятся форсировать Карповку. А наши, похоже, не желают ничего предпринимать по этому поводу.

Теперь, когда ночное небо подсвечивали все более частые артиллерийские залпы русских, Стервятник чувствовал, что иваны вот-вот пойдут в прорыв. Ему совсем не хотелось как-либо столкнуться с наступающими русским частями. Вставал вопрос: следует ли ему ночью продолжать двигаться дальше или лучше все-таки остановиться?

— О, дьявол, — в сердцах выругался он, — мы оказались между молотом и наковальней. Если батальон будет продолжать двигаться вперед в это время суток, он рискует нарваться на партизан, которые с удовольствием всадят нам в зад по нескольку хорошеньких зарядов. Если же мы остановимся здесь и замрем, то прямо по нам может проехаться каток русского наступления. — Он мотнул головой в сторону реки.

Крадущийся Иисусик вздрогнул, осознав, наконец, какой опасности они все подвергались.

— Но, может быть, фон Доденбург и его панцергренадеры все-таки объявятся в ближайшее время? — дрожащим голосом с надеждой предположил он.