Прорыв

– Это, знаете, как в легенде о Мертвом поселении? – стряхнув дремоту и кивком указав на полускрытый туманом поселок, сказал Артем. – Слышали?

– Не припоминаю.

– Да вы что! Нам один бродяга рассказал, мы потом две ночи не спали! Есть… легенда о поселении… почти в Лесу. Это не группировка «Край», это совсем другое. Нет там ни деревянных домов, ни палаток. Люди живут в бетонных и кирпичных домах, обвитых зеленью и пропитанных запахом мутантов. Люди там странные и загадочные. Не разговаривают, не спят, только редко едят и с каменным лицом шатаются с места на место. За охотой или за каким-либо другим делом их никто не видел. Пробуешь с ними говорить: посмотрят на тебя пару секунд, отвернутся и дальше в свои мысли углубятся. Ведь и не призраки, если пулю в лоб пустишь – свалятся, но никто не встанет, труп не уберет, в ответ не ударит. И ведь главное, не уменьшается их, сколько ни убей. Все равно наутро столько же будет. Никто не восстает из мертвых, лица всегда новые. Приходят… из Леса и садятся на место погибшего, как ни в чем не бывало. А глаза у них будут — матовое стекло: не блестят, и не отражается в них ничего. Пустота туманная, да и только. Одежда у них разных группировок: и вояки есть, и бродяги. В рюкзаках, как ни странно, пусто. Вроде едят консервы или еще что, а вскроешь рюкзак новоприбывшего – и ничего. Лес и мутанты их не трогают, воспринимают как вещь. Иногда даже берут их для укрепления гнезд или нор. Жуткое зрелище. Но мхом они не порастают… Много в этом месте непонятного, но что самое любопытное: о чем думают эти люди?[2]

– Действительно жутковатая байка. И какая связь со Скородным? По вашим данным, здесь все такие же отмороженные?

– Лес их знает, на самом-то деле, не скажу точно, – признался Артем. – Такие или нет… непонятно. Да только, что у нас, что в других поселениях, жителей Скородного все нелюдями называют. Поди неспроста.

– Возможно, – почти согласился Бондарев. – А проверить не пытались? Или что, смелых не нашлось?

– Находились! И кочевники, и бродяги. Да только войти в Скородное глубже чем на двести метров никому не удалось. Вернее, входили некоторые, но возвращались редко. Неужели и про это не слышали?

– Ну, так… краем уха.

На самом деле Бондарев знал о странностях Скородного не хуже скаута. В числе тех, кто не вернулся из села, были не только кочевники и бродяги. Половина разведгруппы лейтенанта Уфимцева, два года назад тайно составлявшего планы аномальных участков на данной местности, тоже пропала без следа. Майор отлично помнил отчет Уфимцева и его отметки на карте.

Если входить в село по прилично сохранившейся улице 1 Мая, через двести метров начиналось царство слабо изученных аномалий. А если пытаться войти по другим улицам, то неприятности встречались еще раньше, уже на стартовой стометровке. По слухам, в лабиринте нестабильных участков имелись проходы и островки нормальной территории – церковь с двумя серыми куполами, школа, детский сад, крупный супермаркет и несколько трехэтажек, но как туда пробраться, знали только местные.

Единственным полностью доступным гостям объектом была больница. На огороженной территории располагался красивый когда-то парк и комплекс из трех многоэтажных корпусов и хозблока. Располагалась больница рядом с бывшей федеральной трассой, то есть не глубже упомянутых двухсот метров по заветной улице 1 Мая. Еще относительно спокойным местечком считалась территория автобазы неподалеку от больницы. Там наблюдались только мигрирующие электрические аномалии, да и то редко, поэтому путники останавливались либо на первой, либо на второй площадке. Или топали дальше, до следующего места привала в Ольховатке или в Бобровых Дворах, если двигаться на север, или в Кочках, если идти на юг.