Пророки и цари

Ангел Гавриил сообщил Даниилу время Первого пришествия и некоторых основных событий, связанных с деятельностью Спасителя. «Семьдесят седмин, — сказал ангел, — определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых (Дан. 9:24). Пророческий день равняется одному году (см. Числ. 14:34; Иез. 4:6). Семьдесят седмин (недель), или четыреста девяносто дней, равняются четыреста девяносто годам. Начало этого периода также указано: «Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины» (Дан. 9:25), т. е. шестьдесят девять седмин, или четыреста восемьдесят три года. Указ о восстановлении Иерусалима, изданный Артаксерксом Лонгиманом, вошел в силу осенью 457 года до Рождества Христова (см. Езд. 6:14; 7:1,9). С этой даты период в четыреста восемьдесят три года простирается до осени 27 года после Рождества Христова. Согласно пророчеству, этот отрезок времени длится до появления Мессии, Помазанника. В 27 году Иисус во время Своего крещения получил помазание Святым Духом и вскоре после этого начал Свое служение. Тогда и было провозглашено: «Исполнилось время» (Мк.1:15).

Тогда ангел сказал: «И утвердит завет для многих одна седмина». В течение семи лет после того как Спаситель начал Свое служение. Евангелие должно было проповедоваться в основном иудеям: три с половиной года Самим Христом, а после — апостолами. «А в половине седмины прекратится жертва и приношение» (Дан. 9:27). Весной 31 года Христос, истинная Жертва, был распят на Голгофе (принесен в жертву). Тогда завеса в храме разодралась надвое в знак того, что жертвоприношения более не имеют никакого священного значения. Наступило время, когда жертвы и приношения должны были прекратиться.

Одна седмина (семь лет) окончилась в 34 году новой эры. Затем избиением Стефана камнями иудеи запечатлели отвержение Евангелия, а ученики, рассеявшись по причине гонений, «ходили и благовествовали слово» (Деян. 8:4), и вскоре после этого гонитель Савл был обращен и стал Павлом, апостолом для язычников.

Многие пророчества относительно пришествия Спасителя держали евреев в состоянии постоянного ожидания. Многие умерли, не получив обещанного, но не теряя веры. Взирая с верой в будущее, они сознавали себя только странниками и пришельцами на земле. Начиная со дней Еноха, обетования, повторяемые патриархами и пророками, оживляли надежду на Его пришествие.

Бог не сразу открыл точное время Первого пришествия, и даже когда стало известно пророчество Даниила, не все правильно понимали его значение.

Столетия сменялись столетиями, и наконец голос пророков умолк. Рука притеснителя давила Израиль. Когда евреи удалились от Бога, их вера угасла и надежда почти перестала освещать будущее. Слова пророков для многих оставались загадкой, и те, чья вера все еще была сильна, были готовы воскликнуть: «Много дней пройдет и всякое пророческое видение исчезнет» (Иез. 12:22). Но на небесном совете уже определили час пришествия Христа, и «когда пришла полнота времени. Бог послал. Сына Своего… чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление» (Гал. 4:4, 5).

Людям предстояло получить уроки на их, человеческом языке. Вестник завета должен был говорить Сам. Его голос будет раздаваться в Его же храме. Творец истины. Он должен был очистить ее от шелухи человеческих учений, мешающих ее восприятию. Принципы Божьего правления и план искупления нужно было дать народу во всем их совершенстве. Предстояло также полностью изложить людям истины Ветхого Завета.

Когда наконец Спаситель явился, став «подобным человекам» (Фил. 2:7), и начал Свое служение благодати, сатана мог жалить Его только в пяту, в то время как каждое дело Христа, исполненное смирения и страдания, поражало Его противника в голову. Муки, причиненные грехом, обрушились на душу Безгрешного, но, перенося поругания со стороны грешников. Он тем самым выплачивал долг за грешного человека и разбивал цепи рабства, в котором находилось все человечество. Каждый мучительный стон, каждое оскорбление, перенесенное Христом, служило искуплению человечества.

Если бы сатана мог искусить Христа согрешить хоть в чем-нибудь, если бы он мог заставить Его запятнать Свою совершенную чистоту хотя бы одним неправильным поступком или даже мыслью, тогда князь тьмы одержал бы полную победу над Заступником человека и всей человеческой семьей. Но хотя сатана и мог причинить страдание и скорбь, он был бессилен запятнать и опорочить. Он превратил всю жизнь Христа в сплошное поле борьбы и испытаний, однако каждое его нападение уменьшало власть лукавого над человечеством.