Пророки и поэты

Шекспир был художником и актером, а не монахом. Тем не менее он был бессознательным теологом, и вся его интерпретация человека и жизни интерпретация христианская. Чтение "Зимней сказки", писал Бетелл, подтверждает, что Шекспир писал с позиций ортодоксального христианина. Все западные исследователи - Спенсер, Сидни, Ради, Хукер, Ульрици, Фрай, Уитейкер, Баттенхауз, Сандерс, Арнольд, Тильярд, Блекмор, Симпер - едины в христианизации Великого Вила, причем речь идет не только о "великой цепи бытия", а о всех аспектах аллегорики Мастера - от доктрины воздаяния до доктрины искупления. Г. Ульрици открыл в творениях Шекспира христианское учение о всеобщей греховности. В "Эзотеризме Шекспира" П. Арнольд пришел к заключению, что углубленный анализ творчества великого поэта "придает этому пласту человеческой мысли и поэтического творчества смысл, гораздо более близкий к Средневековью с его мистической атмосферой, чем к современной литературе, с которой пытались сблизить Шекспира и его соратников нынешние комментаторы". Как выяснил У. Сандерс, Шекспир не только знал, но и активно пользовался идеями Дионисия Ареопагита и Аквината. Он был глубоко верующим человеком, хотя не кричал о своей вере на всех углах. Но это видно из его пьес, из нравственности бытия, которая из них вытекает.

Шекспир далек от ренессансного эпикурейства: будем пить и веселиться, ибо завтра умрем. Его представления о любви - всецело теософические, неоплатонические. Любовь плотская ниже любви божественной, духовной. Лишь духовность делает любовь вечной.

У Времени любовь - не жалкий шут:

Пусть губ и щек соцветья Время скосит,

Нет над любовью власти у минут,

Она годам свой приговор выносит.

У Шекспира чисто средневековый идеал любви - сочетание верности и брака, а в философии - открытие бессмертной красоты и слияние с ней.

Как выяснил У. Карри, даже терминология "Макбета" дышит Средними веками. Т. Манн считал, что многие шекспировские герои - великолепный реликт средневековых аллегорических действ, посвященных черту.

Трагедия Шекспира - торжество принципов христианства, идей альтруистической любви и всепрощения, с одной стороны, и экзистенциальной идеи силы мирового зла и абсурда, с другой. Экзистенциализм и христианство не противоречат друг другу, это две стороны единого целого.

Основа морали последних драм Шекспира - христианское милосердие, спасительность которого познал стареющий поэт с утихшими страстями, - именно христианское, а не светское, какое ему навязывают наши служивые.

Тема искупления проходит через большинство шекспировских трагедий. Страдание - знак нравственного пробуждения человечества. Только ощутив боль в своем сердце, человек становится человеком. Бруковский или скофилдовский Лир очеловечивается, лишь пройдя крестные муки, лишь став на место последнего человека в королевстве, опустившись пред ним на колени. Шекспир цитирует Христа, вкладывая в уста прозревшего короля эти слова о принятии на себя всех несчастий мира.

Этика Шекспира - христианский гуманизм: зло есть отсутствие добра, оно - результат неподчинения людей божественным установлениям. Все злодеи Шекспира - не исчадия ада, а атеисты, "строптивые сыны" - люди, поддавшиеся своим неистовым страстям, жертвы собственного честолюбия, алчности и своеволия. Фактически все этические монологи, вложенные Шекспиром в уста своих героев, - переложенная на язык поэзии патристика. Нет, Шекспир не имморален - он строгий последователь этики Христа. Изабелла в "Мере за меру" принимает решение без колебаний, следуя заповеди Христа оставь отца и матерь свою. Христианство не выдержало бы вековых гонений, если бы не было неколебимо в выборе между праведностью и греховностью. Здесь - слепок с христианского фатализма и стоической готовности к любой судьбе.

Нарушение божественной меры чревато гибелью - эта христианская идея стержневая в трагедиях Страстного Пилигрима, отстаивающего личностное начало человека и одновременно демонстрирующего тщету героизма. Героизм плохо сочетается с моралью, поэтому удел героя - гибель, восстанавливающая хрупкое равновесие добра и зла.

В Средневековье Шекспира привлекала не только христианская этика, но и куртуазность, культура рыцарства, рыцарский кодекс благородства и чести, культ любви, защита сильными слабых, художественные традиции, эстетика, мощь фантазии, смеховая культура, театр улиц и площадей, сам терпкий дух ушедшей эпохи. Шекспир скорбит об ушедшем рыцарстве. Редкими носителями благородных идеалов в его ранних хрониках являются люди, преданные патриархальным обычаям и нравам.

Трагический ход времени - это, помимо прочего, конец средневекового веселого времени, доброй старой Англии.

Уитмет имел все основания называть Шекспира "певцом феодализма" в аристократическом смысле последнего слова. Но Шекспир феодален и по другой причине - по напряжению своей "средневековости". Стендаль, отмечая мощное влияние Средневековья на европейскую культуру XIX века, требовал обрабатывать ее "подобно Шекспиру".