Пророки богов или Импотенты

Дед Кондрат работал по 16–18 часов в сутки, мать рассказывала, он до такой степени уставал, что не мог дойти до дома и спал прямо в поле в соломе или в телеге… Убирал камни, таскал чернозем, закапывал навоз, пахал, перепахивал, после в ручную серпами убирали урожай, молотили, складывали на просушку, но это только рожь, а ведь были еще и овощи, и фрукты, да все что мы едим сейчас, это все из земли или при помощи земли выращено. Короче грыз работу по-чёрному. Сорвал себе в организме все, что только мог. По ночам он не мог от боли уснуть, болело всё тело.

Через двенадцать лет, начало подступать более-менее сытое существование и нормальная жизнь. Однако, после войны, году в 1949, пришла эта краснопузая сволочь и забрала всё подчистую, включая семена, отложенные для посева и даже детские вещи. А деда с семьёй должны были сослать в Казахстан. Тогда это делалось очень просто и без затей, выбрасывали в голую степь, и, выживай, если сможешь. Подготавливали покорение комсомольцами Целины.

В этот же день он лёг на кровать, отвернулся к стене, пролежал так семь дней, а на восьмой умер, так не разу с кровати и не встав…»

Он устало махнул рукой и допил остатки водки.

Зойка слушая его захлюпала носом и казалось не замечает катящихся слёз, Борзой не замечал взволнованного состояния подруги.

— А сейчас скажи, — он не смотрел на подругу, — за что мне любить эту сволочь — детей и внуков тех, кто мучил, пытал, расстреливал и насиловал каждую минуту эту страну и её жителей? Поэтому власть нужна, чтобы и отыграться, это, во-первых, а во-вторых, хотя бы на пару поколений вперед, обеспечить родных людей, да тебя хотя бы с моими детьми, коли не врешь.

Он подошел к столику и налил себе еще один стакан водяры. Заплетающимся языком, не глядя на собеседницу, сказал:

— Это был рассказ об отце моей матери, а сейчас послушай историю про деда моего отца:

«Мой прадед — один из тех, кого называли гордостью и надеждой Российской империи, входил в плеяду тех, кого называли „блестящими морскими офицерами“. Когда быдло, возглавляемое и направляемое Израилем Гельфандом да Лейбой Бронштейном в результате государственного переворота захватило власть, его должны были убить одним из первых. В принципе и убивали.

На требование прокакоиненной матросни покинуть капитанский мостик, сдать оружие, спустить флаг и идти к немцам в плен, он ответил отказом, они достали оружие. Тогда прадед подкрепил свой отказ тем, что достал револьвер и в упор застрелил трёх из четверых членов революционного совета крейсера. Револьвер из-за того, что им долго не пользовались, дал осечку, поэтому, четвертого, который стал стрелять в него, он заколол ударом бутафорского кортика, точно в горло — в яремную впадину.

Он остался на капитанском мостике и продолжал командовать кораблём.

Большевики оправились, нюхнули еще кокаина, навалились всей кодлой и застрелили его прямо на капитанском мостике. Потом ещё долго кололи штыками. Этого им показалось мало, и они пожарными топорами разрубили труп и изуродованные части выбросили за борт.

Уж как прабабка узнала о смерти мужа, я не знаю. Однако, трое дочерей оставшихся у баронессы на руках, заставляли принимать неординарные решения. Ради спасения жизни детей, ей пришлось пожертвовать старшей дочерью, моей двоюродной бабкой Ольгой, или, как её всю жизнь называли Ольгой-Великомученицей.

Во время очередного обыска у них в квартире и ареста баронессы, молодой чекист, из бывших уголовников, урод — метр с кепкой, как сейчас сказали бы, вошел в половую связь с Ольгой, т. е. со своим классовым врагом. Ольга, помня об арестованной матери и молоденьких сестрах, постаралась, чтобы внебрачная связь обмылку с гнилыми зубами понравилось. Ему понравилось очень. Он стал являться почти каждый вечер с ночевкой.

Ольга смогла убедить чекиста совершить определённые действия, результатом которых, было то, что в логове антихриста и патологического маньяка Моисея Соломоновича Урицкого, кое-какие расстрельные документы были утеряны и в списки контрреволюционеров внесены серьёзные изменения. Семью оставили в покое. После этого чекист Манкевич в 1919 году стал официально мужем моей двоюродной бабки Ольги. Хорошо, что у них детей не было… Вот такая жизнь у родни со стороны моего бравого истерика папаши…».

Последние слова пьяненький Борзой говорил еле слышно. Сказал и тут же уснул, уже до утра.

ПЕРСОНАЖ ХАОСА Эпизод № 17

Если к матери тебя не посылают, а в башке засела мысль, что ты можешь оказывать влияние на весь мир и управлять человеческими страстями — сходи до ветру и проветрись, после холодными руками посчитай свой IQ (ай кью). Если проскочит за двести единиц — всё управление миром в твоих руках. Ты способен не только влиять, но и вливать, плевать, стонать и даже сдавать анализы. Расстояние от «сейчас» до «к светлому будущему» — на протяжении многих веков, величина постоянная.