Пророк. Re:Terra

Тостовый хлеб замочить в смеси яиц и молока и специй. Пока он пропитывается, собираю ингредиенты для более мужественного блюда: черный хлеб, чеснок, обычный твердый сыр, соленое сало. Давлю чеснок и, не жадничая, от души натираю им два ломтя черного хлеба. Кидаю на раскалённую сковородку с растительным маслом — пусть жарятся до хрустящей корочки. На второй сковороде уже масло сливочное. Растопив которое, выкладываю смоченные кусочки хлеба белого.

Тру Эмменталь, режу аккуратно ветчину на французский сэндвич, кромсаю сало и простой сыр для брутала.

Достаю третью сковородку — поджариваю сало и ветчину (можно вместе). Дождавшись готовности хлеба на их сковородах, выкладываю ветчину, сало и сыры в соответствии с рецептом на нижние ломти. Добавляю каплю майонеза (В случае с Месье — это, конечно, неправильно, но сойдет для нашей местности и ситуации). Накрываю сверху вторыми кусками поджаренного хлеба, жду минуту и переворачиваю.

Еще минута.

Можно подавать.

— Дамы, прошу! Изысканное блюдо для ценителей и брутальный перекус для знатоков. — перед каждой девушкой появляется тарелка с заказом, а я продолжаю делать французские сэндвичи. — Рома, тебя какой вариант заинтересовал?

— Делай, как планировал изначально, а бутерброд с салом я себе и сам сварганю, — друг уверенно пододвинул к себе разделочную доску, Самый Главный Продукт и черный хлеб.

Некоторое время кулинарю молча. Кухня наполнена звуками хрустения, жевания и покусывания… Все при деле.

Делаю еще три сэндвича. Один ставлю Ромке, один беру себе, а последний ставлю на подоконник. Сев за стол замечаю — он уже испарился.

— Ну, чего хорошего расскажете? — спрашиваю, и впиваюсь в сочный обжигающий бутер. — Мммм… Мммм… — Дарья мило краснеет, мельком стрельнув в меня глазками. Сколько бабушка не боролась, а выкорчевать привычку стонать от удовольствия во время еды (если, конечно, есть причина), так и не смогла. Смешная детская шутка остается со мной по сей день.

— Я вот решила себе тату набить. Зацени! — Сестренка задирает рукав футболки и демонстрирует плечо с орнаментом. — Агисхьяльм!

Интересно, объёмно. По поверхности мозга словно провели мягкими кисточками — признак лёгкого магического воздействия.

Елена зыркает вызывающе, провоцирует братца на нотации. Не дождётся!

— А что ещё бить планируешь? — с лёгким злорадством наблюдаю Ленкину гримасу разочарования (хотела шокирнуть, да не вышло). — И где мастера нашла?

— А зачем искать, у нас Даша есть! Её работы — просто улет! Мне дико нравится! — Ленка полезла в телефон, а я повернулся к Дарье.

— Вообще-то я работаю только по друзьям да знакомым.

— Вот, любуйся! — опять влезла неугомонная сестрица. Любуюсь. Смотрю на Дашины работы, а в голове снова щелкает: «Мирослава» — мастер магического татуажа и татуировок! Сам никогда в той жизни у нее ничего не заказывал (обходился услугами гильдейских специалистов), но имя, имя её прямо гремело! Шутка ли, несколько десятков авторских артефакт-татуировок, что были эффективнее стандартных минимум на 30 процентов. А некоторые — более, чем в два раза превосходили аналоги от других мастеров. Вот откуда я её знаю! «Тогда», после волколака я с неделю ходил как не свой, а потом попал в оборот к Цезарю. Да и мир закрутился-завертелся. В общем, с Дарьей мы так и не пересеклись. Что ж, еще один пункт надо исправить!

— Собираешься дальше идти в этом направлении? — сосредотачиваю свое внимание на девушке.

— Конечно! Постоянно и техники новые испытываю, и составы чернил. В смысле, не на людях, — Даша наткнулась на мой непонимающий взгляд, — на искусственной коже.

— Интересно! И с чем именно тебе больше нравится работать?

Так за неторопливой беседой мы перешли к чаю с печеньками, потом перебрались в гостиную. Ленка всё время нашего общения вела себя подозрительно тихо, не отсвечивала, иногда поддакивала и кидала на подругу одобрительные взгляды. Мы с Ромой получили приглашение поучаствовать в фестивале: "Ничего неожиданного, только народу ожидается побольше обычного" (а с одеждой для Ромы Ленка что-нибудь придумает). Я, было, подумал, что теперь мы спокойно вынесем в коридор вещи и проводим девушек, как вдруг…

— И кто это у нас тут такой миленький? Кто у нас такой пушистенький? Как зовут этого милашку?

Ну, всё ясно. Ленка усмотрела несчастного Пичи!

Тот заволновался и даже кинул просительно-вопросительный взгляд в мою сторону. Нет, брат, крепись! Раз уж ты уродился маленьким пушистым зверьком, тебе на роду написано быть временами затискиваемым.

Следующие пятнадцать минут девушки были потеряны для общества, а Пичи на собственной шкуре узнал, что значит — навязчивое женское внимание, обнимашки и «так бы и сжимала его, и сжимала, пока из его маленьких легких не выйдет последний воздух!». Да, тяжело быть маленьким и милым…

Но вот вещи собраны и увязаны, зверек спасен из страшных… страшно красивых женских ручек. Загрузившись в такси, девчонки, весьма довольные собой, умотали дальше по своим делам.