«Пророк» оставляет следы

«Пророк» оставляет следы

«Славянская миссия» — это не что иное, как замаскированный филиал западных спецслужб, направляющий в нашу страну эмиссаров под маской верующих, которые, лицемерно прикрываясь библией, на самом деле ведут антисоветскую подрывную работу, пытаются протащить враждебную нам идеологию, распространять фальшивки, сеять рознь между народами.

«Известия», 4 апреля 1978 года

Выражаю искреннюю благодарность моему другу и соавтору по книге «Второй раунд» Александру Тараданкину за помощь, оказанную при работе над этой повестью.

Автор

Глава I

1

Весна набирала силу. Еще вчера ветви деревьев были полуголые, на них едва проклюнулись зеленые почки. Но вот теплая ночь и жаркий солнечный день преобразили скверы города, и над головами прохожих зашелестела первая нежная и душистая листва, а на подошвы ботинок стали прилипать сброшенные тополем смолистые ракушки.

На исходе дня через центральный вход Измайловского парка вошли два человека. В определенное время они оказались неподалеку от «Чертова колеса». Найдя друг друга взглядом, они разошлись в разные стороны для того, чтобы несколько позже, словно невзначай, оказаться рядом на скамейке отдаленной аллеи.

Один из них задолго до встречи покинул свое жилище. Не жалея времени и, казалось бы, бесцельно он бродил по Москве, читая афиши и останавливаясь у витрин магазинов. На самом же деле тщательно проверял, нет ли за ним слежки. Только твердо убедившись, что ничего опасного нет, поймал такси, которое и доставило его сюда. Второй приехал в Москву пригородным поездом. Сдал в камеру хранения небольшой чемодан и, нырнув в метро, быстро добрался до места.

— Добрый день, Николай Васильевич, — тихо произнес москвич, когда приезжий опустился рядом с ним на скамейку.

— День добрый, Антон Васильевич. У меня сегодня туго со временем. Поэтому перейдем сразу к делу.

— Деловые люди говорят: «Время — деньги».

— Вот-вот, — перебил своего собеседника приезжий, — лучше сразу к деньгам. Кстати, они у вас с собой?

— О-о, — осклабился Антон Васильевич, — это называется у вас, кажется, «брать быка за рога», не так ли? Я готов. Надеюсь, что вы не с пустыми руками, как это было в прошлый раз?

— Пожалуйста. — Николай Васильевич неторопливо достал из бокового кармана пиджака небольшой сверток, положил рядом и, убедившись, что вокруг никого нет, едва заметным движением подтолкнул его собеседнику. Тот мгновенно прикрыл его газетой, оставив на скамейке конверт.

Пряча конверт, приезжий объяснил:

— Здесь паспорт со штампом и выпиской с прежнего места жительства, военный билет, трудовая книжка. Все подлинное. Хозяин документов подготовил их, собираясь переехать в другой город. Сработано чисто. Пришлось даже «петуха пустить», пожарников вызывать, чтобы не искали. Сгорело, и все. С этим заметано! Теперь прикиньте, сколько у вас с собой денег? Есть у меня одна бумага…

— Что положено, вы получили, или вы считаете…

— Без торговли! — грубо прервал Николай Васильевич. — Мне подойдет все, чем вы располагаете: наши ассигнации, валюта и даже золотой хронометр на вашей руке.

— Да скажите же, в чем дело? — раздраженно спросил Антон Васильевич.

— Ша, шеф! Возьмите тоном ниже. В моей бумаге изложены самые подробные сведения на некоего Меленхевича Петра Степановича. В данный момент он Кисляк Вадим Петрович. В прошлом активный агент «Валли»[1]. Это о чем-нибудь вам говорит?

— Признаться, нет.

— Сожалею, но у меня нет времени на исторические экскурсы. Выясните у начальства. Кличка «Купец». Завербован мною в лагере под Тарту. В сорок втором году окончил разведшколу в местечке Тапа в Эстонии. Сейчас работает в НИИ. Понимаете, кого я вам даю? Вам — бумага, мне — деньги.

— Не нужно так шумно, — заметил Антон Васильевич. Он закурил, огляделся и, оставив сигарету во рту, сунул руку во внутренний карман. И вот уже скатанные рулончиком несколько пятидесятирублевок оказались в руке соседа по скамейке.

— Маловато.

Тогда Антон Васильевич едва уловимым движением отщелкнул застежку браслета. И вот уже массивные золотые часы перекочевали в карман его соседа, а на их место легла свернутая в фантик бумажка.

— Смотрите, чтобы без обмана, — глядя в небо, сказал Антон Васильевич.