Пророк

- Значит... вы нашли другую работу, да? - спросила Лесли.

- В католической больнице. Не скажу, что это рай земной, но по крайней мере там не приходится сталкиваться с проблемой абортов.

Лесли что-то вспомнила и тихо пробормотала:

- Католическая. Католическая школа...

- А?

Дин вынула из сумочки блокнот.

- Повторите, пожалуйста, имя доктора еще раз. Деннинг произнес по слогам:

- Хьюронак. Майкл. Конечно, это не мое дело, но вы не думаете начать судебный процесс?

- Мы пока еще не знаем.

- Что ж... возможно, я сумею помочь вам, если дело дойдет до суда.

Тут Дин и Лесли разом встрепенулись.

- Правда?

- Вы, случаем, не захватили с собой какой-нибудь официальный запрос?

Дин торопливо порылась в сумочке и извлекла оттуда конверт со штампом юридической конторы Харта, Маклаулина, Питерса и Сэнборна.

- Вот... Я являюсь управляющей имуществом своей дочери и в этом качестве имею законное право затребовать ее медицинские документы...

Деннинг встал с дивана и взял конверт. Вскрыв его, он пробежал глазами письмо и сказал:

- Отлично. Это послужит мне прикрытием. Я ничего вам не выбалтывал, вы затребовали сведения в законном порядке. Я сейчас вернусь.

Он ненадолго покинул гостиную, а Барбара, Лесли и Динтем временем налили в свои чашки следующую порцию кофе. Деннинг вернулся с толстым белым конвертом.

Дин встала и протянула руку, чтобы взять конверт. Лесли тоже встала. Такие моменты требуют известной торжественности. Это было сокровище, обретенное в конце долгого пути.

Пока Дин открывала конверт, чтобы взглянуть на содержимое, Деннинг кратко пояснил:

- Там все - все, что я обнаружил. Я могу объяснить вам любые непонятные термины, но суть вам уже известна. Аборт производился в спешке, небрежно; в матке были обнаружены гниющие части эмбриона и плаценты; сама матка была перфорирована, инфекция распространилась по всему организму. Так что первичной причиной смерти явился общий сепсис, то есть общее заражение крови, а вторичной причиной был инфекционный аборт - за который, по моему мнению, несет ответственность гинеколог, проводивший операцию.

- И вы говорите... вы готовы подтвердить это в суде? -спросила Дин.

Деннинг ответил не сразу.

- Да, готов. Сейчас мое положение с работой не столь шаткое, как раньше, но даже если бы все оставалось по-прежнему...мне было так приятно совершить честный поступок в тот единственный раз, что я готов повторить.

Дин хотела обнять доктора, но сдержалась.

- Это... это было бы просто замечательно!

- Но у вас есть возможность доказать, какая именно клиника несет ответственность за смерть вашей дочери? Я готов побиться об заклад, что это Женский медицинский центр и доктор Хьюронак, но наверняка узнать ничего не могу.

- Мы займемся этим, - сказала Лесли.

- И... полагаю, вам захочется записать свидетельские показания на видеопленку?

Лесли, совершенно не ожидавшая такого предложения, удивилась.

- Как я сказала, это вопрос второй. В первую очередь мы хотим докопаться до истины.

Деннинг пожал плечами с таким видом, словно говорил: "Ну, как хотите".

- Если вы можете использовать эту запись... когда-нибудь, кто знает, когда... то отлично. Но это нужно сделать срочно. Мы с Барбарой скоро переезжаем.

- Хорошо, давайте договоримся о времени.

- Давайте.

Дин просто продолжала смотреть неподвижным взглядом на заключение патологоанатома, наконец попавшее к ним в руки, - первую серьезную улику, указывающую на истинную причину смерти Энни Долорес Брювер.

Макс Брювер с хмурым видом взял толстый белый конверт из руки Джона Баррета; рядом с Максом стояла его жена Дин, а рядом с Джоном его сын Карл и Лесли Олбрайт, и все они находились в гостиной Брюверов. Происходящее напоминало небольшой ритуал - приношение умилостивительной жертвы. Джон и Лесли надеялись, что в результате они смогут немного задержаться здесь, а не вылетят с треском из дома Брюверов.

Макс открыл конверт, извлек оттуда заключение о вскрытии и некоторое время листал страницы, продолжая хмуриться, но наконец... когда он просмотрел последние две страницы и понял, что там содержатся все необходимые сведения, а потом еще раз перечитал их - угрюмое лицо его просветлело, на глаза навернулись слезы, и он зашмыгал носом, крепко прижимая к себе Дин.

Джон уже говорил это прежде, но сейчас, когда Макс заметно смягчился, попробовал повторить снова:

- Макс, мы не предполагали, что сюжет пустят в таком перевернутом виде. Мы на вашей стороне, и мы искренне хотим извиниться за боль, которую причинили вам. - Макс ничего не ответил, но смотрел Джону прямо в глаза - и слушал. - В продолжение всей этой истории я переживал тяжелую душевную борьбу, и я знаю, она еще не закончена; но хотите верьте, хотите нет, мне было отнюдь не легко представлять в программе сюжет в том виде, в каком он вышел. Надеюсь, я никогда больше не попаду в такую дурацкую ситуацию. Простите меня, Макс.

Макс посмотрел на Дин, потом перевел взгляд на заключение о вскрытии, а потом проворчал: