Пророк

– Таким образом, мы установили первое расхождение со свидетельством о смерти, – заметила Дин. Макс ткнул пальцем в лист:

– Посмотрите абзац на второй странице, написанный моей рукой.

Джон прочитал вслух, чувствуя на себе напряженный взгляд Карла.

– «Наиболее вероятное предположение, объясняющее причину смерти в данном случае, заключается в том, что пациентка перенесла аборт, осложненный стафилококковой инфекцией, вызвавшей перитонит и общий сепсис, которые, в свою очередь, привели к токсическому шоку и возникновению дефицита кислорода в жизненно важных органах, в результате чего наступила смерть».

Джон придвинулся поближе к Карлу, и они продолжал вместе просматривать исписанные страницы, в то время как Макс продолжал:

– Все эти длинные слова мало чего говорили нам, но, думаю, мы списали достаточно. Мы поняли, почему умерла Энни. Ваш отец даже отнес это показать другому врачу, и тот сказал, что да, все именно так, если мы правильно переписали документ.

– Но сам Деннинг не пожелал ничего говорить? Это кажется странным.

Макс потряс головой:

– Он не должен был ничего говорить мне, и он сказал, что по закону я не имею права знакомиться с заключением патологоанатома... но мы воспользовались случаем, так ведь? Он вышел из кабинета, чтобы не видеть, как мы читаем заключение.

Джон покачал головой:

– Очень странно.

Макс понимающе усмехнулся:

– Кому вы это говорите?

– Но... мой отец тоже находился там, участвовал в вашем деле.

– Да, от начала и до конца. Он был хорошим человеком.

– А кто этот врач?

– Какой?

– Вы знаете имя врача, которому Папа показывал копию заключения?

Макс и Дин переглянулись и отрицательно покачали головами. Джон сделал пометку в записной книжке. Возможно, Мама знает.

– А у вас есть факты, подтверждающие причастность Женского медицинского центра к делу? Вы можете как-нибудь доказать, что Энни действительно была там?

– Ну конечно, была! Она ходила в школу Джефферсона, она заболела в пятницу, клиника каждую пятницу посылает машину в школу, в клинике делают аборты, Энни умерла после неудачно проведенного аборта. Вот так. Это они виноваты.

Джон согласился:

– Да, звучит убедительно, но...

– И никаких «но»!

– А вы спрашивали... – Джон осекся и дал задний ход. – М-м... по всей видимости, в Женском медицинском центре вам ничего не сказали?

Макс рассмеялся.

– Нет, не совсем так. И не скажу, что я не спрашивал. Ваш отец пытался остановить меня, но я пошел туда, выложил им все, что знаю, и спросил: «Здесь делали аборт моей дочери Энни Брювер?» И они отказались отвечать. Сказали, что такого рода информация не подлежит разглашению. А я сказал: «Мы говорим о моей дочери. И если вы сделали это, я хочу знать». Но они ничего мне не сказали... просто велели убираться оттуда.

И тут я просто озверел. Чтобы кто-то сделал такое с моей маленькой девочкой, а потом заявил мне, что это не мое дело! Нет, я никого там не тронул и ничего не разбил, но они вызвали полицию и сказали, что я это сделал, и я провел ночь в каталажке. Хорошо, что я действительно не устроил там погром, а то бы я просидел в тюрьме гораздо дольше. Судья велел мне держаться подальше от клиники и сказал, что замнет дело, если я пообещаю вести себя смирно. – В глазах Макса полыхнула ярость. На него было страшно смотреть. – Но клиника по-прежнему работает, и та машина по-прежнему ездит к школе по пятницам.

Макс отпил еще кофе и помолчал, пытаясь успокоиться. Джон взял заключение патологоанатома.

– Это единственная копия?

– Мы сделали еще несколько. Одна осталась у вашего отца, и у нас несколько.

– Я могу взять одну? – Джон украдкой взглянул на Карла. – Если мы... займемся этим делом, нам потребуется вся имеющаяся информация.

– Что значит «займемся»? – спросила Дин.

– Ну... я ничего не могу обещать – пожалуйста, поймите меня правильно, но мы говорим о молодой девушке, несовершеннолетней, которая умерла в результате недобросовестно проведенной операции, и никто ничего не предпринял в связи с этим, никто ни о чем не упомянул в официальных документах, никто не понес ответственность. Это волнует меня, я знаю, это волнует вас, волновало Папу и должно взволновать людей, которые смотрят нашу программу.

Вы собираетесь сообщить об этом в новостях? Джон почувствовал, насколько напряженно Карл ожидает его ответа. И, ответив, он почувствовал, что отвечал не столько Брюверам, сколько Карлу.

– Я ничего не могу обещать вам.

Карл иронически пробормотал:

– Я ничего не могу обещать вам...

Джон заговорил более твердо, даже слегка повысив голос:

– Несомненно, для начала нам нужно собрать больше информации.

Макс слабо усмехнулся:

– Что ж, желаю удачи. Мы думали обратиться к адвокату, но ваш отец сказал то же самое: у нас слишком мало фактов. Я рассказал вам о том, что случилось в больнице. В клинике мне ничего не сообщили, в школьном правлении мне ничего не сообщили, и по закону они имеют право молчать. Кого еще вы собираетесь расспрашивать?