Пророк

— Общаясь со всеми на равных, ты совершаешь ошибку, — в задумчивости произнесла женщина из племени кочевников. — Тебе повезло с друзьями, но в большинстве своем люди глупы. Если хочешь, чтобы тебя поняли, говори проще. Используй истории из повседневной жизни. Ты должен изменять свою речь, когда разговариваешь с простыми людьми. Люди запуганы Китовласом и отброшены в развитии далеко назад. Планета Перуника — не деревня грамотных. Навряд ли тебе или Фантазисту удастся найти достойных собеседников. Вспомни, ты уже потерял Удалинку.

— Ты меня обвиняешь?

— Если ты пророк, тогда ты пророк для мужчин и нщин.

«Фантазист не ошибся в выборе жен для дальней дороги», — подумал Лориан.

КОДОВА

Из сплошных пятен сосновых боров образовывалось зеленое море, захлестнувшее восточные области материка. В просветах между высокими соснами заплутал солнечный свет. Словно зубья в женском гребне, величественные стволы могучих деревьев прореживают синий воздух. У светлого подножия древесных гигантов светло с рассвета до заката, когда на расстоянии человеческого крика видны сухие сучья под зелеными кронами. Очарование соснового бора пропадало в сезон дождей, когда никли ветки лапника и расходился мох под ногами, обнажая грязевую жижу.

Перед началом сезона дождей поднимается ветер, и леса шумят, заглушая грохот дальней грозы. Поскрипывание веток нарушается редким падением ослабевшего дерева. В самый сильный ветер облака, цепляясь за кроны рассерженных деревьев, стоят на месте, истаивая в приближении грозовых туч. Сверкает молния, и ливень придавливает лапник. Бурыми потоками стекает дождь по шероховатым стволам. Оказавшись в лесу вдали от деревни, поляне пережидают дождь, забравшись на деревья.

В бурю находиться в Большом Лесу опаснее, чем на гребне водоворотов Миссии. Но после сезона дождей неторопливо шагать по лесным тропам — несказанное удовольствие.

— Вот я и услышал, как шелестят листья больших деревьев, — сказал Лориан. — Отец мечтал, да не довелось ему. Смотри, отец, моими глазами. Смотри.

Фантазист искоса поглядел на друга.

Отряд Лориана миновал земли полян, не повстречав ни одного взрослого человека. Однажды дорогу им преградили странные деревья, источающие приятный аромат.

Шорох листьев вьщал мальчишку, копошившегося в чаще. Фантазист схватил его за плечо.

— От кого прячешься? — дружелюбно спросил он.

— Я не прячусь, я ветки срываю для спящей.

— Для кого? — спросил Лориан.

— Для спящей богини, — повторил босоногий полянин. — У нас в племени есть спящая красавица. Она покровительствует нашему роду. Она спит на ветках и не стареет.

— Как ее увидеть? — спросил Лориан.

— Пустите меня. На меня отец рассердится, и шаман побьет.

— Шаманы не дерутся, — возразил Лориан.

— А это видал? — спросил мальчишка, показав разорванное ухо.

— Отпусти его, — велел пророк Фантазисту. Мальчишка мигом исчез в кустарнике между двух гигантских сосен.

— Идем дальше? — спросил Фантазист.

— Поворачиваем в деревню, где спящую женщину люди принимают за божество, — распорядился Лориан.

«Зачем нам спящие женщины? Бодрствующих не хватает?» — хотел было спросить Фантазист, но промолчал, увидев загоревшиеся глаза Пророка.

Шли день напролет, заночевали на пустоши.

Странный вибрирующий звук разбудил их до рассвета. Долго они не могли понять, что он означает. Утром вблизи лесной поляны они встретили пьяное племя.

В лесном океане, охватившем центральные и западные области Восточной Ойкумены, затерялась эта поляна, вся заставленная кривоватыми калитками, ведущими в землянки пьяного племени. Поляне передавали дурную привычку как соседям по Большому Лесу, так и всякому человеку, забредавшему на свет их костров или на кислый запах человеческого жилища.

Великолепие лесного пейзажа нарушалось пьяными выкриками и шатающимися фигурками, спотыкающимися и ползающими под стволами могучих деревьев. Лориану пришлось переступить через тело верзилы, который был бы на две головы выше пророка, поднимись он в полный рост. При виде непрестанно падавших аборигенов Большого Леса Лориан и Фантазист застыли в изумлении.

Группа пьяных, которым путники попались на лесной тропинке, вела себя крайне вызывающе, нарушая давний обычай вежливо встречать пришедших издалека.

— Мужики, кто из них порвалон, а кто пророк? Оба бородатые, не разберу я, — куражился детина с мерзким запахом из скривленного рта.

— Слышь, не груби мужику с ножом, — дурковато советовал низкорослый бездельник.

— Нельзя грубить порвалонам, — поддакнул третий пьяный, поддерживаемый дружками.

— Порвалоны не любят, когда не по их воле. Они легко сердятся. Глазом не успеешь моргнуть, как порвут на части, — кривлялся соплеменник верзилы, пытавшийся поднять бесчувственное тело за подмышки.

— А у пророка огонь в глазах. Он моргнет и тебя до штанов сожжет пламенем. Верь мне, брат.

— Проверим. Эй, поделись женами, бородатый! — заплетающимся языкам попробовал выкрикнуть босоногий мужчина, заляпанный засохшей грязью.

Безобразный карлик с огромным ртом, растянутым до ушей, показал грязным ногтем на спящего пьяницу и расхохотался: