Пророчество

На восточной оконечности Чипсайда, у рынка и акведука, я свернул на Треднидл-стрит, прошел мимо величественного фасада Королевской биржи — это здание было спланировало архитекторами-голландцами и выглядело так, словно ветер поднял его где-то в Нидерландах и перенес сюда, в самое сердце Лондона. Нетрудно угадать, что именно тут собирается богатство Сити: вверх и вниз по ступенькам биржи поспешали купцы в дорогих мехах и беретах с перьями, поблизости поднимались защищенные высокими стенами дома — либо новостройки с большими окнами, либо превращенные в жилища грандиозные монастырские здания, секуляризированные отцом царствующей монархини. Но и здесь богатство соседствует с доведенной до отчаяния бедностью: нищие, лишь жалкими отрепьями прикрытые от октябрьской сырости, болтаются возле ступеней биржи, заунывно клянча денежку у откормленных, одетых в меха торговцев. Мне же на руку, что богатству сопутствует усиленная бдительность, возле биржи стоят ливрейные стражники с пиками, многих нарядно одетых горожан сопровождают слуги. Если мой преследователь так и не отстал — шестое чувство подсказывало, что он где-то рядом, — ему придется вести себя осторожнее.

Так я добрался до Кросбихолла на южном конце Бишопсгейт-стрит. Нарядный новый дом, фасад из красного кирпича и светлого камня, высокая остроконечная крыша. Вдоль садовой стены тянулась узкая дорожка, я сообразил, что именно с этой стороны приближаются к гордому особняку торговцы и разносчики, но, едва я завернул за угол, ледяной страх накрыл меня с головой и я полностью обнажил кинжал: если преследователь собирается напасть, он сделает это сейчас, в отсутствие свидетелей. Щелкнул замок — я развернулся, готовясь к прыжку, но из маленькой калитки в стене вынырнула молодая девушка с корзиной белья и завопила так, словно я уже набросился на нее.

— Прошу прощения, — извинился я, убирая нож, и наклонился за упавшими в грязь рубашками, но девушка, прижавшись к стене, голосила так, словно все демоны ада ухватили ее за пятки. Мой иностранный акцент нисколько не помог делу. В калитку высунул голову здоровенный лысый мужик, опоясанный грязным фартуком, показал мне стиснутый кулак:

— Что тут такое?

— Извините, недоразумение… Я пришел к леди Ситон. Мое имя — Джордано Бруно.

— Плевать мне на ваши заграничные имена, и нет тут никакой леди Ситон. Пошел прочь, пока не накостылял тебе по тощей испанской шее!

— У него нож! — наябедничала девица, прячась за широкую мускулистую спину повара.

Я продемонстрировал им открытые ладони.

— Леди Ситон гостит нынче у вашего хозяина. Мне передали от нее срочное сообщение. Не могли бы вы узнать? Я подожду здесь.

— Само собой, ждите здесь. С ножом я никого не впущу. Возвращайся в дом, Мег, сейчас разберемся. — Он придержал калитку и впустил девушку, а затем снова уставился на меня: — Имя свое повторите. Ме-едленно.

— Бруно. Скажите ей: пришел Бруно.

Он кивнул и захлопнул за собой калитку. В проулке стояла тишина. Я прислонился к стене, вертел головой, высматривая засаду: был уверен, что меня заманили в этот тупик, где под ногами чавкала грязь, чтобы здесь я встретил свой конец. Я напомнил себе, что не раз уже смотрел смерти в лицо и за годы странствий по Италии научился давать отпор. Если меня пригласили на свидание с убийцами, задешево я им не дамся.

Время ползло, я уже перестал считать минуты. По проулку ветер гнал мертвые листья, они липли к моим ногам, потом сдавались и покорно уносились прочь. Калитка открылась — я отлетел к дальней стене, вцепился в рукоять кинжала.

В проход вышел седой мужчина в красивом черном камзоле с накрахмаленными брыжами, пристально оглядел меня:

— Бруно? Гонец леди Ситон?

— Э… да, это я.

Я перевел дыхание — вроде бы этот не собирается проткнуть меня шпагой. Неужели письмо от первой леди королевской опочивальни не было ловушкой?

— Заходите. Я — дворецкий сэра Джона Спенсера. — Он провел меня в маленький двор позади дома. Цыплята скребли землю в поисках зерна, просыпавшегося из мешков по пути в кладовую. — Ждите здесь. Но мне придется попросить вас сдать оружие, прежде чем вы войдете в дом. — Он протянул руку, настойчиво, но как бы извиняясь.

Я все еще колебался, но тут за спиной дворецкого возникла прямая и строгая фигура леди Ситон. От облегчения у меня подогнулись колени.

— Наконец-то, Бруно! Мне нужно передать с вами срочное сообщение во дворец! — обычным своим повелительным тоном заявила она.

Очевидно, «срочное сообщение» — предлог, который она изобрела, чтобы объяснить, с какой стати ее посещает какой-то иностранец низкого происхождения. Прикидываться она не умела совсем, но на этот раз сошло: я низко поклонился, дворецкий с любопытством глянул на меня, тоже поклонился и ушел в дом, не забрав мой кинжал. Другой слуга, тащивший через двор деревянную кровать, остановился поглазеть, но ледяной взгляд леди Ситон быстро привел его в чувство.

Мне она улыбнулась кислой как уксус улыбкой.