Пророчество Луны

С самого детства Есфирь сопровождала отца во многих поездках. Отец, пользуясь тем, что они много времени проводили в Европе, познакомил ее с известными художниками и учеными, а в Алжире у Есфирь был учитель, который обучал девушку греческому и латинскому языкам, а также философии. Елизар лично преподавал ей древнееврейский, Талмуд и каббалу. Поэтому Есфирь, достигнув двадцати лет, была необыкновенно образованной девушкой. Но Джованни открыл в ней и другие таланты. Она прекрасно вышивала, любила ухаживать за садом, пела, аккомпанируя себе на цитре.

Когда он впервые услышал пение Есфирь, то испугался, что, увидев его, она замолчит, и потому замер у подножия кедра, за раскидистыми кустами. Больше часа Джованни слушал, как Есфирь поет псалмы.

Тем же вечером он встретил девушку в саду и, не удержавшись, сказал, что ему очень понравилось ее пение.

— Я не знала, что вы слушаете, иначе бы сразу же перестала! — воскликнула она, смутившись.

— Но почему? Вы чудесно поете!

Есфирь опустила глаза.

— Я пою для Бога, а не для того, чтобы обольщать мужчин.

— Понимаю. Вы — удивительная девушка. Прекрасным аристократкам, которых я встречал в Венеции, больше нравилось выходить в свет, наряжаться и искать мужей, а вы почти все время проводите дома! Никогда не принимаете гостей, а занимаетесь тем, что молитесь, читаете книги, поете или гуляете в этом мистическом саду, размышляя…

Есфирь весело рассмеялась.

— Вы меня дразните, и правильно! Должно быть, вам кажется, что меня ничего, кроме религии, не интересует.

— Я и не думал вас дразнить! Просто никогда не видел вас за другим занятием — вы все время питаете душу и разум!

Есфирь присела на качели, а Джованни устроился у подножия фигового дерева, повернувшись к ней лицом. Девушка медленно раскачивалась, глядя в небо. Она казалась слегка отстраненной, словно ее увлек танец птиц и облаков. Немного помолчав, Есфирь произнесла:

— С самого детства у меня было только одно стремление — любить. Любить так сильно, как только возможно. Поэтому я ищу ключи, которые помогут мне приблизиться к цели. Я ищу их в идеях, чтобы мое сердце руководствовалось мыслями верными и чистыми, а еще — в молитве, так как уверена, что любовь идет от Бога. Я пытаюсь найти ключи в искусстве, ведь от красоты радуется сердце. И ищу их в себе. Одна из заповедей гласит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».^[38] И конечно, я ищу ключи в отношениях с другими людьми. Нет ничего лучше, чем слушать тех, кого послал мне Господь, делиться с ними, помогать им и жить с ними.

Джованни слушал Есфирь, не отводя от нее глаз. Чем больше он смотрел на девушку, тем сильнее ее слова отзывались в его душе и тем сильнее он любил ее. Джованни и представить не мог, что существует девушка, подобная Есфири.

— Джованни, вы, должно быть, волшебник! Люди говорят, что я замкнута и сдержанна, а тут я делюсь своими самыми сокровенными мыслями с человеком, которого я едва знаю!

— Если бы вы знали, как я вам благодарен за это!

— Но, возможно, мы не чужие друг другу. Когда я увидела вас на площади, ждущего наказания, у меня возникло странное чувство, что мы встречались раньше.

— Не может быть. Но в то же время я вас понимаю.

— Может, это вовсе не так и невозможно.

— Что вы имеете в виду?

Есфирь ответила не сразу.

— Нет, ничего. Извините, Джованни, но мне нужно идти. Спасибо за то, что выслушали меня. Завтра ваша очередь делиться секретами своего сердца!

Глава 78

Как бы ни были красивы сад и дом, Джованни больше не мог находиться в их пределах, и потому юноша попросил у Елизара разрешения выходить в город раз или два в неделю. Елизар согласился, но только при условии, что юношу будет сопровождать кто-нибудь, знающий арабский язык. Есфирь регулярно посещала бедные семьи, раздавая им еду и одежду, и Джованни полюбил эти прогулки. Благодаря им юношу стали узнавать обитатели квартала, которым Джованни представляли как христианского раба, на время взятого у Мухаммеда.

Елизар также разрешил Джованни пользоваться библиотекой, и Джованни взял Библию на латыни и «Диалоги» Платона на греческом. Он был рад снова погрузиться в книги, которые когда-то открыли его разум фундаментальным вопросам. Елизар поручал юноше кое-какую работу, например составить опись книг в библиотеке. Параллельно интеллектуальным занятиям Джованни не чурался физической работы, и иногда Малек просил его помощи в уходе за садом или кладке кирпича.

И все же, несмотря на красоту этого укромного уголка, радость чтения и размышлений в саду, гостеприимство хозяев и зарождающуюся любовь к Есфирь, Джованни не мог обрести покой. Кое-что грызло и беспокоило его, не давая сполна насладиться изысканными удовольствиями души и тела.

Каждый день он думал о Жорже, который гнил в тюрьме всего лишь в нескольких сотнях шагов. Как Джованни мечтал о встрече с другом! Как бы ему хотелось помочь Жоржу наконец покинуть это место! Однажды утром, когда юноша сидел в саду на скамье и думал о друге, Есфирь села рядом с ним. Джованни рассказал ей печальную историю француза. Есфирь молча выслушала, затем сменила тему.