Пророчество льда

Наступившее утро было шумным и ярким. С людей пропали бесцветные серые туники и появились какие-то красочные одежды, пестрые и нелепые. Выражение на их лицах тоже изменилось, стало каким-то серьезным и отрешенным одновременно. Не то что прежде, одинаково серые, угрюмые и безразличные маски, которые отличить друг от друга можно было с трудом. Теперь все стало по-другому. В лицах людей мелькала какая-то искра разума, в некоторых растерянность, у прочих откровенное ликование, но пропало безразличие и обреченность. Надолго ли?

Дворец наполнился шумом, суетой. Я не сразу понял, что с ним происходило, а когда понял, то мне расхотелось находиться в нем, и даже рядом. Толпы людей просто грабили бывшие ханские покои. Грабили в буквальном смысле этого слова. Груженые караваны покидали город, и никто не стал преградой на их пути. Эти караваны больше не вернутся. Я отправился в сад, вчера он показался мне уютным местом. До здешних даров и красот озверевшая толпа еще не добралась, им пока хватало золота и янтаря в многочисленных комнатах и залах дворца. Как бедным, так и богатым – всем было чем поживиться. И мне это не нравилось. Можно было себе только представить, как люди боялись и ненавидели своего повелителя, что стали уничтожать все, созданное не за один год или век, а за столетия. Я даже пожалел, что стал участником этого разорения. Все произошло с моей помощью, и вот результат. Без хана в этих местах больше не будет жизни. Людям придется покинуть город навсегда. Ведь только благодаря магической силе хана в городе появлялись и вода и цветущие сады. И каждый житель неприступной с виду крепости знал это. Теперь запасы иссякнут, сады будут вырублены, стены рухнут, ведь их подтачивают изнутри возмущенные человеческие толпы. И от города с течением времени останутся только воспоминания. Жаль библиотеку, хотя и она слишком рафинированная и приглаженная. Судя по тому, что мне удалось изучить, она была кастрированной и лишенной зерен истинных знаний. Так что пропади она пропадом, пусть сгинет.

Погруженный в мысли, я не заметил, как дошел до того места, где был вчера. Башня стражи была пуста. Охраны не было. Подземная тюрьма открыта, и свежие следы людей толпящихся здесь совсем недавно, возле гнойной ямы. Я подошел ко входу в подземелье и, подняв с земли погашенный кем-то факел, стал спускаться по лестнице. Повинуясь моему желанию, факел зажегся сам собой и вырвал из темноты тела стражников, лежащие на полу. Бедняги охраняли это место до последнего, верные своему повелителю. Не сдавались и не верили бредовым россказням толпы о том, что великий хан убит. Не верили и погибли, продолжая охранять пленников, за что и были растерзаны.

Все камеры были открыты, я заглядывал в них, медленно шагая под арочными сводами. Соль высыпалась в проход и лежала повсюду, скрипела и хрустела под ногами. Я видел скрюченную мумию в одном из казематов – ужасное зрелище. Почему хан приказывал именно таким образом избавляться от пленников, я не понимал. Толстые и глухие стены с царапинами надписей, несущих в себе проклятия и боль, пустые своды тюрьмы, темные и мрачные. Все, кроме одной, последней камеры были взломаны. Здесь глухая дверь, окованная железными прутьями и медью. Поперек двери висела цепь, закрепленная в нескольких местах. На толстых кованых звеньях была заметна надпись, которую уже невозможно разобрать под слоем ржавчины. Все щели тщательно замазаны выпаренным земляным маслом. Сорвать эти печати так и не рискнули ворвавшиеся сюда толпы. А может, не смогли? Крупные кристаллы соли шуршали под сапогами, рассыпаясь в разные стороны. Йодный запах висел в воздухе душным туманом. Наверное, и за этой дверью соль. И истлевший, высохший труп несчастного, погребенного заживо. Может быть, того самого посвященного, о котором говорил бадаян?

Лед взломал железные оковы мгновенно. Универсальная отмычка, которая повиновалась мне беспрекословно. Холод сделал дверь хрупкой как стекло, разбить которое не стоило больших усилий. Я ждал, огромная масса соли просто выдавит дверь наружу, но ничего подобного не происходило. На дверь с той стороны ничто не давило. Тогда я сам выбил ее. Крупные осколки глухо свалились на каменные плиты, затрещали.

– Ты пришел? Хочешь продолжить наш поединок?

– Марак?!

Темная фигура в глубине шевельнулась, и подул слабый ветер, который нес в себе легкий аромат розового масла.

– А кого ты ожидал здесь увидеть?

– Твоего врага.

– Врагов не держат в тюрьмах, Хаттар, врагов уничтожают.

– Кого же тогда убил Маидум?

– Какое теперь это имеет значение?

Я бросил факел в глубь темницы. Марак встал из высокого каменного кресла, в котором сидел, больше похожего на древний трон. Угасающие языки пламени уже не справлялись с накатившей тьмой. Подошел ближе. Я даже не шелохнулся, хотя и боролся с желанием выхватить клинок. В облике хана не изменилось ничего. Все та же черная мантия, все тот же тюрбан с заплетенной красной лентой, тот же Айтар, изогнутый серпом луны, на широком поясе в замысловатых ножнах.