Пророчество королевы Севера

Он закричал и бросился на ближайших трех воинов, передвигающихся по-прежнему спина к спине. Ему удалось атаковать так стремительно и мощно, что их порядок нарушился. Они были вынуждены выстроиться в ряд, оставив незащищенными спины. И он напал во второй раз, приняв удар на себя и понимая, что эта атака может оказаться смертельной. Два лезвия отразили удары его мечей, а третий разрубил легкую куртку. Варг понял, что кольчуга разрывается, не выдержав тяжести меча – разрывается, вдавливаясь в тело, – но боли почему-то не ощутил, хотя почувствовал, как взмок левый бок. Это не был пот, это была кровь. Он отскочил, вложив в отступление всю свою вновь обретенную от науки Эды легкость и силу, и снова почувствовал себя ветром.

Увидел, как она подпрыгнула, ловко перевернувшись в воздухе, и саблей полоснула по горлу того, кто ранил его. Приземлилась точно на плечи солдата, который наступал посередине, и вонзила в него свои клинки сверху, наискось пронзив грудную клетку. Эда мгновенно подхватила тяжелый выпавший щит. Сколько силы было в ее стройном, гибком теле!

Третий, оставшийся в живых, повернулся к ней и уже занес меч в то мгновение, когда девушка не смогла бы отразить удар, но Варг снова напал, так же стремительно, как и она. И повторил удар, который получил перед этим сам. Только он был более успешным – его противник упал, не издав ни звука. Вдвоем им удалось защититься от другой тройки солдат, приблизившихся с противоположной стороны.

Это их возвращение на площадь остановило наступление защитников цитадели. Солдаты замешкались, словно не могли согласовать своих действий: то ли броситься в схватку с этими двумя, нарушившими их продвижение, то ли блокировать колодец. И эта мгновенная заминка оказалась решающей – Варгу и Эде удалось убить вторую тройку тяжеловооруженных воинов. Остальные рыцари Монатавана решили наконец всей цепью повернуться к ним. И защитники города отступили от колодца. А оттуда, словно прорвавшая плотину вода, хлынули новые наступающие.

Теперь солдаты цитадели оказались в плохом положении, их вооружение не давало свободы маневра, быстроты передвижения. И они уже сломали свой строй, потеряли ту организующую силу, которая объединяла их вначале. Бывшие гладиаторы, хоть и потеряв значительное количество бойцов, смогли убить их всех. Больше на площадь защитники столицы не наступали, только оборонялись…

Варг чувствовал, что бок заливает кровью, но не ощущал боли. Его охватило странное, никогда не испытанное чувство: как будто его невозможно победить, как будто он единственный воин на свете, и у него единственный в мире меч… А все эти копошащиеся, прыгающие фигурки вокруг лишь тряпичные куклы, колосящаяся трава в степи, которую легко подсекает отточенное лезвие. Он видел удары до того, как их начинали наносить. Он чувствовал нападавших раньше, чем они могли рассмотреть его. Он ощущал себя почти что богом, богом войны.

Варг отбросил уже ненужный большой щит и поменял свое оружие на два тяжелых меча защитников цитадели. Сам не понял, как они оказались в руках. Мечи, едва ли не с него ростом, не казались ни тяжелыми, ни громоздкими. Он ими вертел, как палками на утренних тренировках с Эдой. И, действительно, перестал ощущать себя человеком – чувствовал себя вихрем, сметающим все живое на пути. Услышал как будто со стороны, что он кричит, нападая. И увидел, как один из противников, юнец с неровной редкой бородкой, вдруг рухнул на колени как подкошенный и выпустил клинок еще до того, как Варг коснулся его лезвием. Как будто звук, летящий из горла невиданного воина, поразил его.

Урвий, возглавивший противостояние в Монатаване, нисколько не сомневался в том, что крепости дадут статус города-государства. Армия, собранная из голодранцев в стране, так долго раздираемой жадностью Тра-валов, не сможет взять неприступные стены. Да что там, не осмелится и напасть на крепость, никогда до нынешнего времени не подвергнувшейся даже осаде! Эти камни, эти скалы, эти раскинувшиеся вокруг озера охраняют город и его, Урвия, надежнее самого лучшего войска. Хотя и отличных, вооруженных до зубов воинов у него тоже немало…

Тем не менее вчера, когда войско мятежного Валласа раскинулось полукругом в поле, он забеспокоился: события разворачивались неожиданно. И приказал собрать всех женщин и детей в зале цитадели перед своим покоем… на всякий случай. Лучше, подумал он, иметь рядом их – тех, кто неспособен себя защитить, кто неспособен поднять оружие, если вдруг что-то случится…

Как много лет он наслаждался покоем, властью, безнаказанностью. И был готов в любую минуту отстоять себя… и город, конечно. Тем более странно было среди ночи услышать звуки борьбы. Урвий распахнул окно, вскочив с кровати, и сразу понял, что произошло: на раскинувшейся внизу главной городской площади, освещенной яркой убывающей луной, шла битва. Как ему в голову не пришло проверить, нет ли подводных проходов в Монатаван! Теперь оставалось в бессилии ругать себя…