Пророчество Двух Лун

— Какая чудовищная клевета! — выразительно произнес Вейенто. — Мне и в голову не приходило…

— Да бросьте вы, кузен, — развязно встрял Талиессин, — конечно приходило. Я даже думаю, что они вполне точно прочитали ваши мысли. Разумеется, вы вправе все отрицать. Я даже поощряю подобную неискренность: в ней есть что-то доброе.

Вейенто молчал. Талиессин посмотрел на него с удивлением:

— Вам нечего добавить, кузен?

— Буду искренен — нечего, — признался Вейенто.

— Я могу оставить вас с ними наедине, — предложил внезапно Талиессин. — Ненадолго. Я ведь не зверь. Понимаю, что вам нужно переговорить с ними без свидетелей. А кроме того, — он приблизил губы к самому уху Вейенто и прошептал: — Вам следует выбрать, кого из троих вы заберете с собой в герцогство.

Он отодвинулся и встал, весело склонив голову набок. Вейенто смотрел на него удивленно.

— Вы не ослышались, — повторил принц. — Одного из троих. Вы были добры к памяти моей матери, кузен, и я хочу, в свою очередь, побыть добрым с вами… Идем, дорогая.

Он взял Уиду за руку, и они покинули зал.

Вейенто остался один. Факелы, клетки, горящие глаза. Роскошь этого зала тонула в полумраке, тени, прыгающие по стенам, искажали пространство: они раздвигали перегородки и объединяли помещение, расположенное в самой сердцевине королевского дворца, с берлогами жутких чудищ, что таятся в туманах Междумирья.

«Чары Эльсион Лакар», — подумал Вейенто. Хотя он и знал, что никаких чар в прямом смысле этого слова не существует; есть лишь некоторые особенности, которые присущи эльфийскому народу. Называть это чарами — все равно, что обвинять в колдовстве женщину за красивое лицо, ребенка — за звонкий голос, собаку за пушистую шерсть.

Вейенто подошел к Аббане. Она сразу встрепенулась, схватилась пальцами за решетку. На левой руке пальцы у нее были переломаны и обвязаны тряпицей; пальцы правой беспокойно перебирали прутья.

— Я вытерпела все! — прошептала она, когда герцог наклонился к ней. — Я не называла вашего имени.

— Это безумие, Аббана! — отозвался он. — Как ты посмела?

— О, я посмела! — тихо смеясь, ответила она. Она подняла глаза на герцога: в ее взгляде светилось тихое, радостное безумие: — Я ведь знаю ваши мечты… Разве не об этом вы мечтали? Разве я не угадала?

— Мои мечты?! Мои неотъемлемые права, Аббана! Право крови, право происхождения. Это мои права, и о них знают в королевстве все, даже Талиессин. И все в королевстве, даже Талиессин, признают их. Мне нет нужды что-то доказывать — все доказано тысячу лет назад. Ни для кого это не тайна. Но, несмотря на это, никто прежде не решался поднять руку на правящую королеву.

— Такое случилось однажды, — сказала Аббана. — Когда король Гион потерял свою эльфийскую супругу. Все повторяется. Власть перейдет к потомкам Мэлгвина. Вам останется довершить малость, ваше сиятельство: убить Талиессина. Это будет нетрудно. Я помогу вам.

— Ты уже ничем и никому не поможешь, глупая женщина, — резко проговорил Вейенто и поднялся.

Она следила за ним глазами.

— О чем вы говорите?

— О том, что я не стану вызволять тебя. Ты останешься здесь на милость Талиессина.

— Это невозможно! — вскрикнула Аббана. — Я сделала для вас все! Я пожертвовала всем!

— Еще не всем, — сказал герцог. — У тебя осталась жизнь.

— Вы не можете так поступить со мной!

— Почему? — осведомился Вейенто. — Я не приказывал тебе совершить убийство. Я не намерен нести ответственность за то, что ты сделала по собственной воле. Я вообще не знал о том, что творится в твоей сумасшедшей голове. Ты подняла руку на мать Талиессина, теперь ты умрешь, если на то будет его воля. Он вправе мстить тебе.

— Невозможно… — проговорила она, все еще не веря.

Вейенто, уже шагавший к выходу, резко повернулся к ней:

— Талиессин взойдет на трон. Он берет себе в жены даму из народа Эльсион Лакар — говорят, она уже беременна. Его ожидает тройная радость: коронация, свадьба и рождение ребенка. Думаю, в честь этой радости он дарует вам жизнь. Тебе и твоему приятелю.

Он воткнул факел в железный держатель у самой двери и вышел из зала. Створки закрылись за его спиной.

Стало тихо. И в этой тишине было отчетливо слышно, как Аббана скрипит зубами и как успокаивающе потрескивает огонь.

* * *

Талиессин, ожидавший сразу у выхода из зала, встретил герцога дружески:

— А вы скоро управились, кузен.

— Не о чем было говорить, — буркнул он. — Я не стану просить за этих двоих безумцев. Оставляю их в ваших руках, ваше высочество. Поступайте с ними по своему усмотрению.

Талиессин прищурился:

— А вы не боитесь?

— Дорогой кузен, чего мне бояться? Не я убил вашу мать. И я не отдавал такого приказа, о чем вы, без сомнения, осведомлены не хуже моего. Я не желаю иметь ничего общего с этими подонками. Я только надеюсь на ваше милосердие…

— Милосердие? — Талиессин выглядел озадаченным. — Какой смысл вы вкладываете в это весьма обтекаемое понятие, сударь?

Вейенто пожал плечами.