Пророчество Апокалипсиса 2012

В нашем мире от внебрачных связей мужчин с блудницами дети рождались редко, однако этого нельзя было сказать про внебрачных детей вообще. Их рожали рабыни, а также женщины, подвергшиеся насилию во время войн и набегов. При этом все они, рожденные как потаскухами, так и жертвами насилия, не считались отпрысками мужчин, от которых понесли их матери. Кроме того, знать и богачи часто содержали наложниц, а у правителей и высших сановников они насчитывались десятками, если не сотнями. Однако никаких прав за рожденными ими детьми отцы не признавали.

Подобный бессердечный обычай основывался на практических соображениях: официальное признание отцовства влекло за собой признание права ребенка на содержание, а впоследствии и на наследство, что неизбежно привело бы за собой смертельное соперничество с детьми, рожденными в браке. Но сам тот факт, что Стражи озвучили подобный вопрос, говорил, что личность моего отца имела значение для понимания того, кто я и что собой представляю.

Секрет моего происхождения, знаки на моем животе и мое тайное знание о Темном Разломе и Обители Волшебника представляли собой составные части единой загадки. Кем же, во имя преисподней Миктлантекутли, я был?

В преддверии столь важной игры я был слишком занят тем, что помогал правителю в его приготовлениях, и все размышления о моем происхождении пришлось пока выбросить из головы. Но поскольку рассказы про Икслум я слышал, когда жил среди ацтеков, в совершенно другом мире, мне показалось вполне уместным порасспросить оружейника о том, что знают и думают о ней в Толлане.

Выкроив время и спросив его об этом, я узнал, что, по утверждению некоторых, именно она вывела Кецалькоатля из пустыни.

— А потом исчезла, словно и вправду была женщиной-духом, — заключил он.

— А была она замужем?

Мой собеседник посмотрел на меня с удивлением.

— Замужем? Но она же жрица. Они не выходят замуж.

Я продолжил задавать вопросы и скоро понял, что на самом деле оружейник ее тоже никогда не видел.

Для меня моя мать была не более чем призраком. Но, как я выяснил теперь, она была призраком и для других.

40

Игра в мяч представляет собой одно из самых значительных, ярких и праздничных событий, воодушевляющих сей мир. Даже подвигами и мужеством героев войн не восхищаются так, как достижениями знаменитых игроков, о которых слагают и распевают песни.

На войне сражение ведется между армиями, тогда как в битве на не столь уж большой игровой площадке, с ограниченным числом участников, каждый имел возможность в полной мере проявить свои личные качества. И если на поле боя царствовала смерть, то ее Владыки порой не обходили вниманием и игровую площадку.

Громкие крики, которыми приветствовали зрители шествовавших на площадку игроков, звучали в ожидании не только яркого зрелища, но и возможного кровопролития. Игра черепа практически никогда не обходилась без участия Владык Смерти.

По обе стороны площадки были установлены шатры, дабы царственные участники имели возможность сменить облачение и подготовиться к игре не на виду у зевак. Оба они сняли свои роскошные, украшенные великолепными перьями и драгоценными камнями наряды и облачились в снаряжение профессиональных игроков.

Поверх хлопковых набедренных повязок оба надели защитные юбки: у Тицока она была из оленьей кожи, у нашего правителя — из шкуры ягуара. По бокам эти юбки имели длинные разрезы, чтобы не мешать движениям, но, покрывая тело спереди и сзади, хоть немного спасали от возможных ударов мяча. Головы защищали головные уборы из нескольких слоев кожи, а лодыжки, колени и локти — кожаные накладки с деревянными вставками.

Талию каждого игрока охватывал деревянный хомут, прикрывавший брюшную полость. Чтобы дерево не натирало тело, он был обернут в мягкую кожу.

Ремни, обмотанные вокруг крестца, стягивали вместе ягодицы: это тоже являлось защитной мерой от возможных повреждений в результате удара мячом. Тела игроков были разрисованы красными полосами — символами проливающейся в ходе игры крови.

Игровое поле представляло собой продолговатую вымощенную камнем полосу, зажатую между двумя каменными стенами. Каменная мостовая была ровной, но шероховатой, с тем чтобы ноги игроков не скользили.

Стены украшали цветные росписи, представлявшие историю героических близнецов, юных игроков, сошедшихся с Владыками преисподней в игре, ставкой в которой была судьба человечества. Отец этих юношей потерпел в такой же игре поражение и лишился жизни, но им удалось одолеть могущественных соперников.

Игра между героями-близнецами, которые должны были не только показать лучшее мастерство, чем их противники, но и уметь противостоять коварству и темной магии, и Владыками преисподней символизировала войну, смерть и человеческое жертвоприношение как отражение вечной борьбы за выживание на всех уровнях враждебного мироздания.

В качестве напоминания о том, что игрокам предстоит игра не на жизнь, а на смерть, у северной оконечности площадки был выставлен цомпантли — стойка с черепами игроков, принесенных в жертву после проигрыша.