Пророчество

Но то, что произошло дальше, просто не желало укладываться в шаблоны силы, которыми я привык руководствоваться. Это был настоящий шок, я не верил, что можно так манипулировать волшебной энергией. Первый дракон ярко полыхнул Сиренью, и от моих специй не осталось даже воспоминаний. После чего он мгновенно подлетел к своему товарищу, у которого на морде был плавящийся резиновый мешок и, снова зачерпнув Сирени, которой он сейчас просто полыхал, двумя взмахами лапой просто очистил ему морду. После чего они уже оба подлетели к третьему задыхающемуся товарищу и, схватив ошейник с двух сторон, разорвали его на части. И мгновение спустя они вновь нас догоняют. При этом выражения их морд явно говорили о том, что больше с нами церемониться не намерены. Выход для нас оставался только один. Конечно, это было очень, очень рискованно, но не зря мне дали прозвище Материалист.

— Меридия, ты доверяешь мне? — мысленно спросил я драконицу.

— Ты знаешь, что да, — ответил её голос в моей голове.

— Ты понимаешь, что мы не успеем от них уйти? Они разозлены и готовы действовать жёстко.

— Я всё равно буду лететь изо всех сил. Да и потом, разве у нас есть выбор? — обречённо подумала принцесса.

— Есть. Прими облик человека. Доверься мне, — подумал я.

— Но там океан! Там вода! Как же… — воспротивилась Меридия.

— Всё будет хорошо. Доверься мне.

Очень остро я сейчас ощутил страх принцессы. Но почти сразу она его погасила и… обернув себя крыльями, бледно-синей вспышкой приняла человеческий облик. Я успел-таки ухватить её за руку и подтянуть к себе. После чего сконцентрировался так, как этого не делал никогда в жизни. До падения было секунды четыре. Вокруг нас возникла стеклянная сфера, на дно которой я предусмотрительно сотворил несколько подушек. Мне в жизни не приходилось использовать сразу так много сил, ведь стекло должно было быть прочным настолько, чтобы выдержать давление воды и силу удара падения. И за мгновение до погружения в воду нас настиг приглушённый испуганный драконий вопль, но уже секунду спустя бездна вод поглотила нас…

Мы погрузились, наверное, футов на двадцать в глубину. Несколько раз над нами поверхность воды нарушалась драконьими лапами, которые тщетно пытались нас нашарить, но я, разумеется, был не так глуп, чтобы оставаться настолько близко к поверхности.

— Мы сейчас… под водой? — принцесса, при падении уткнувшаяся лицом в подушки, сейчас поднялась на четвереньки и несмело осматривалась.

— Да, — коротко ответил я. Сил поддерживать эту масштабную конструкцию требовалось немало. А с учётом того, что и до этого мне пришлось потратить значительное количество энергии на отвлекающие манёвры, в мою голову уже потихоньку, но требовательно и настойчиво стала стучаться мигрень.

— А теперь, принцесса, я прошу твоей помощи, — глухо прошептал я, — ты чувствуешь отсюда Лазурный замок?

— Да, — кивнула она, усаживаясь поудобнее, — под водой, конечно, чувства притупляются, но Цвет родного дома я почувствую даже на другом краю мира.

— Тогда указывай направление. Нам следует спешить. В таком ограниченном пространстве воздуха надолго не хватит. Да и расход силы очень высокий.

Рукой Меридия указала направление, и я послушно направил сферу в нужную сторону. Однако с протянутой рукой Меридия просидела недолго, уже через минуту она вовсю глазела по сторонам, благо стекло было прозрачное, и через него всё отлично было видно.

— Ух ты, водоросли. А вон морской ёж лежит. Ой, морская звезда висит на камушке. Ух ты, какой красивый… эээ…

— Скат, — подсказал я, тоже заметив, как величественное животное на мгновение перекрало нам солнечный свет.

— Да, точно, — восторженно сказал принцесса, — похож на подводного дракона, хотя, конечно, и не такой большой. Как же тут здорово! Я, наверное, первый дракон, который пробыл так долго под водой и увидел тут столько нового. Дитрих, — с тихим смущением обратилась она ко мне, — как это… романтично.

— Угу, — глухо кивнул я. Напряжение всё нарастало, и силы утекали, как вода сквозь пальцы. И потому окружающий нас вид морского дна, даже яркий, красочный и залитый светом уходящего солнца, меня волновал в последнюю очередь.

— Что с тобой? Тебе плохо? — она сочувственно положила мне руку на лоб.

— Тяжело, — процедил я, — я хоть по меркам людей и сильный иллюзионист, но силе любого человека есть свой предел. И, боюсь, свой я скоро исчерпаю.