Пророчества и иже с ними

Я прикусила губу. Даже такой идиот не заслуживает смерти под пытками. Да и вообще смерти. Ну подумаешь, королеву хотел убить. Так что теперь, полстраны перевешать? Но если выпустить его из темницы, стражники мигом доложат об этом Висельту, и тогда нам всем конец. Побег тоже не организуешь: даже если нам удастся выкрасть у палача ключ, пройти мимо закованной в доспехи и вооруженной до зубов стражи невозможно. Кажется, Дар прав: единственный выход для узника — самоубийство. Но как передать этому упрямцу нож?!

И тут я заметила висящую на стене бухту пеньковой веревки.

Брат с интересом (узник тоже, но тщательно это скрывая) глядел, как я снимаю ее с гвоздя. К одному концу веревки я привязала нож, а второй пропустила в большую, для шеи, дырку в колодках, чтобы бухта именно разматывалась, а не подтягивалась целиком. Вытравила аршина три. Веревка свободно скользила через отверстие, нож мог застрять, но если немножко подергать, развернется и проскочит.

Полюбовавшись на свою придумку, я снисходительно бросила свободный конец в клетку. Теперь пленнику понадобится по меньшей мере десять секунд, чтобы добраться до оружия.

— Вот развлекайся.

Мужчина сделал вид, что оглох и ослеп.

— Молодец, — одобрил брат. — А теперь скорее уносим ноги: зуб даю, советник не замедлит проверить, чем мы тут занимались.

Стоило нам захлопнуть дверь пыточной, как за ней раздался быстрый-быстрый шелест веревки.

* * *

— Что теперь? — шепотом спросила я у брата, поднимаясь по ступенькам.

— Последуем злому совету: погребем в Белорию, — воодушевленно откликнулся Дар.

— Но…

— Ринка, на самом деле это огхыреть какая ценная идея! — Брат остановился на середине лестницы, подозрительно глянул на входную дверь и понизил голос: — Действительно, на кой нам сдалась их полоумная оппозиция? Давай сядем на корабль и вернемся в Камнедержец своим ходом. А там пусть Ковен голову ломает, как запихнуть нас обратно в наши тела… если они еще там, конечно.

— А где они еще могут быть?!

— Ну, их могло сжечь молнией. В лучшем случае.

— А…

— А в худшем — куда, по-твоему, девались настоящие Терилла со служанкой?

Эта мысль не давала мне покоя со вчерашнего дня, только я старательно ее отгоняла. Но теперь, когда брат подтвердил мои опасения…

— И что она, по-твоему, сделает, когда придет в себя в чужом теле? — продолжал Дар.

— Попытается вернуться домой, — нехотя признала я.

— Во-во. И лучше бы нас в этом доме уже не было!

За дверью послышался какой-то шум, и мы, осекшись, поспешили наверх. Стражники и доспехи стояли на прежних местах, палач куда-то исчез. В замковый двор одна за другой въезжали подводы, запряженные волами непривычной, темно-рыжей и длиннорогой породы. Волы мычали, подводы скрипели, выбежавшие навстречу слуги перекрикивались, пытаясь как-то упорядочить это безобразие. Молчали только возницы, угрюмо сгорбившиеся на передках. Даже когда возы остановились, никто из приезжих пальцем не шевельнул, чтобы помочь с разгрузкой. Не было ни приветственных возгласов, ни шуточек, какими обычно обмениваются гости и хозяева. Слуги сноровисто распутывали веревки и растаскивали привезенное по кладовым. Запахло навозом, дымком коптильни, свежей сдобой. По двору проехал Лайен на черном жеребце. Наклонился, цапнул из корзины булку. Разок укусил, выронил и поскакал к воротам. Возница поглядел ему вслед и сплюнул. Сидевший рядом с ним мальчишка дернулся подобрать брошенное, но мужчина удержал его за плечо.

Похоже, за все это добро Терилла не платила.

— Чего ему надо-то? — озадаченно спросил брат. Я оглянулась. Палач, выглядывающий из-за угла башни, подавал Дару какие-то знаки. Заметив королевское внимание, мужик смутился и спрятался.

— Может, хочет сообщить что-то важное? — с надеждой предположила я. — А меня боится?

— Если б у него хорошие вести были, небось не боялся бы, — проворчал брат, а у самого уже глаза заблестели от любопытства. — Знаешь, э-э-э… Ваше Величество, можно мне на минутку отлучиться?

— Иди, — позволила я. Покосилась на охрану и добавила: — Но только на минутку! А то я… поручить тебе кое-что хочу.

Дар понимающе ухмыльнулся — не трусь, сестричка, не бросятся же они на тебя, как только я скроюсь из виду! — и размашистой мужской походочкой, от которой у бабы энергично колыхалось спереди и сзади, двинулся к углу. Стражники зачарованно проводили его взглядами.

— Ваше Величество.

Я вздрогнула и от неожиданности, и от интонации. Материализовавшийся за спиной Висельт словно размышлял вслух: а наше ли оно? И насколько Величество?

И тут на меня накатила злость — как тогда, при Виткином женихе. Да гори оно все огнем, кто дал судьбе право так надо мной издеваться?!

Я резко развернулась и дрожащим от ярости голосом прошипела:

— Тебя что, не учили, как надлежит являться пред королевские очи? Или ты их уже от задницы не отличаешь?!

Советник попятился, от неизменно бесстрастного лица повеяло сомнением.

— Простите, Ваше Величество. Я немного не рассчитал точку выхода, — смиренно сказал он.

— Ты?! — Я презрительно фыркнула. — Совсем за идиотку меня держишь?