Прорицательница

— Разница в том, что она не может общаться ни с кем телепатическим путем, так что вы вполне можете сказать нам, куда мы летим.

Траур Сентября снова улыбнулась.

— Если я не скажу вам, разницы не будет. Если я скажу вам, а она телепат, тогда большая разница.

— Но я не умею читать мысли и передавать их на расстоянии, — запротестовала Пенелопа.

— Ты бы утверждала то же самое независимо ни от чего, — коротко ответила Траур Сентября.

С этими словами она вышла из каюты, и дверной засов вновь с легким скрипом встал на место.

— Мне это вовсе не нравится, — сказала Мышка.

— Что именно? — спросила Пенелопа.

— Если они думают, что ты телепат, то они могут потребовать, чтобы ты читала мысли или передавала свои на расстоянии, и если ты будешь объяснять, что не умеешь, а они не поверят, то мы можем заработать кучу неприятностей.

— Мы уже заработали кучу неприятностей, — сказала Пенелопа, без энтузиазма ковыряя вилкой еду.

— Что касается тюрем, то я видела и хуже, — сказала Мышка, исследуя собственный поднос и принимаясь поглощать экзотический салат из полудюжины овощей с разных миров.

— А как выглядела та инопланетная тюрьма? — спросила Пенелопа. — Та, где Айсберг тебя бросил?

— Не очень приятная.

— Она была, наверное, холодная, темная и сырая? — спросила Пенелопа с невинной детской мечтательностью в голосе.

Мышка помолчала, собираясь с мыслями.

— Там действительно было темно, — сказала она, — но совсем не холодно. По правде говоря, она больше походила на печку. Мсалли IV — очень жаркий мир.

— Они тебя пытали?

Мышка покачала головой.

— Нет, по крайней мере не напрямую. Они просто бросили меня в камеру и оставили там. Иногда они не забывали меня кормить, иногда забывали.

— На сколько тебя приговорили?

Мышка криво улыбнулась.

— У клаев — это раса, что живет на той планете, — так обычно не делается. Когда тебя признают виновным в чем угодно, тебя бросают в тюрьму, а когда ты там умираешь, то тебя хоронят. — Она помолчала. — Пару раз я чуть не умерла просто от их воды. Болезни разных рас вообще-то не передаются друг другу, но я думаю, что достаточное количество грязи в пище свалит с ног кого угодно, а такой грязной воды, как там, я больше никогда не видела.

— Они к тебе присылали врача?

— Да, в конце концов прислали. Собственно, так я и сбежала.

— Ой, расскажи! — радостно воскликнула Пенелопа. — Ты его, наверное, убила каким-нибудь хирургическим ножиком?

Мышка улыбнулась.

— Сразу видно, что тебе не доводилось встречать никого из клаев. Ростом они что-то около двух с половиной метров, а весят чуть меньше трех центнеров, кожа толстая, как броня. Резать и стрелять в них бесполезно, они только приходят в ярость.

— Тогда что ты сделала? — настаивала девочка.

— Я притворилась совсем больной и вконец слабой, больше, чем на самом деле, и через пару дней, когда они сторожили меня уже не так строго, как следовало бы, я выбралась из камеры и нашла в коридоре вентиляционный канал, который вел наверх, в полуподвал. Там я пряталась три дня, исследовала коридоры и проходы, пока не нашла туннель для сточных вод, который вел в сливную яму почти за полмили от тюрьмы.

— Как тебе удалось улететь с планеты?

— Через два дня после моего побега войска Республики совершили вторжение на ту планету, и я просто присоединилась к одному отряду. Они переправили меня на флагманский корабль, где меня допрашивали, пока не убедились, что я та, за кого себя выдаю, а потом меня доставили на ближайший человеческий мир.

Пенелопа поерзала, занимая на верхней койке такую позицию, чтобы лучше видеть Мышку.

— Почему Айсберг не попытался тебя освободить?

— Я часто спрашивала себя о том же, — призналась Мышка. — Я не могла понять, почему он больше заботился об инструкциях, чем обо мне. — Она пожала плечами. — Потом однажды я поняла, что он никогда не послал бы кого-нибудь, кого любит, с подобным заданием, и тогда все наконец встало на свои места.

Глаза Пенелопы сузились.

— Мне он не нравится.

— Что ж, на свете есть люди, которых я тоже обожаю больше, — сухо согласилась Мышка.

— Почему он разыскивает нас? — спросила Пенелопа, решив к тому времени, что еда ей не понравилась, и отодвинув поднос в сторону. — Он не любит тебя, а меня ненавидит.

— Всему, что он делает, есть причина, — ответила Мышка. — Я думаю, он хочет, чтобы Вечный Малыш убил Короля Зазывалу и его приятелей просто для того, чтобы доказать, что никто не может безнаказанно ослушаться его приказа на Последнем Шансе. — Она помолчала. — А вот справится ли Малыш со всеми троими?

— А если Айсберг хочет, чтобы меня убили? — спросила Пенелопа.

— Тогда ему сначала придется убить меня, — пообещала Мышка. — А этого он не сделает.

— Почему бы и нет, если он тебя не любит?

— Потому что я знаю, каким образом он принимает решения. Он ненавидит тратиться впустую, а убивать меня было бы бессмысленно.

— Нет, если ты будешь защищать меня, то это имело бы смысл.

— В таком случае он попытается каким-то образом обойти меня, — сказала Мышка. — Можешь мне поверить.

— А как он это сделает?