Прорицатель

Мон Гватха отвёл для пира лучшие палаты в доме, и даже Нери, привыкшая к хлебосольности отца, поразилась изобилию, царившему на скатерти, вокруг которой рассаживались приглашённые. Серебрилась рыбья чешуя, восхитительно пахли караваи тёплого хлеба, поблёскивали разноцветные ягоды... Но больше всего было старого вина — оно лилось рекой, вызывая всё больше похвал от именитых монов и просто соседей. Неудивительно: день рождения Нери был одним из дней особого чествования духов винограда, и особенно третьего воплощения их предводительницы — Сваги.

Балки увили виноградными лозами, а над входом и по углам красовались венки и букеты; Нери и сама была вся в цветочных гирляндах. Она бы с радостью сняла их, в первую очередь лилии, душный аромат которых мешал сосредоточиться; но ничего не поделаешь, они должны символизировать её чистоту. Довольно скоро она устала от бесконечных улыбок, разговоров и подарков; сгорая от нетерпения и безуспешно ища глазами мона Кнешу, она не особо вслушивалась в пожелания. Музыканты старались, но Нери всегда больше нравилось слушать древние сказания под перелив струн.

— Ты отлично держишься, дитя, — вполголоса похвалил отец, наконец-то приблизившись к ней через толпу. — И к тому же настоящая красавица.

Нери молча поклонилась, спрятав улыбку. «Дитя» — мон Гватха никогда не обратился бы так к ней, не будь вокруг столько народу. Он взмок и покраснел от вина и духоты; она давно подозревала, что и его подобные празднества не приводят в восторг.

— Мамы не будет? — решилась спросить она. Ответом был укоряющий взгляд и еле заметное покачивание головой. Нери прикусила губу. Каждый раз, когда она пыталась возражать отцу по этому поводу, ничем хорошим её попытки не заканчивались. И всё-таки её мнение даже спустя столько лет осталось прежним: может, все и считают её мать безумной, но она никогда не поступала так, чтобы не иметь права сидеть за общим столом. Мона Рея была удивительно доброй и мягкой женщиной — и живым воплощением скорби мона Гватхи. Она потеряла разум, когда Ниэре не исполнилось ещё и трёх лет, так что она не помнила мать другой.

В тот день нянька её младшего брата, единственного сына в семье, не уследила за младенцем во время кормления возле реки, и люлька с ним опрокинулась.

Нери вздохнула и подняла кубок в ответ на чей-то тост; она сама не поняла, откуда в ней взялись такие мрачные мысли. Сегодня ей полагается веселиться; да и потом, разве это не радостно — помолвка с моном Кнешей? Разве ей этого не хочется?

— У тебя красивые волосы, мона Ниэре. Молодая листва не такая яркая, как они.

Нери подняла голову, чтобы увидеть, кто надумал польстить ей, и еле удержалась от вскрика. К ней обращалась застывшая неподалёку женщина-наг: человеческое белокожее тело ниже пояса переходило в мощное туловище буровато-зелёной змеи. Десятки тонких змеек шипели на голове неожиданной гостьи вместо волос, а в каждой из восьми изящных рук было что-то зажато. Другие гости периодически поглядывали на неё, но в целом вели себя так, будто ничего необычного не происходит, и Нери успокоилась.

— Спасибо, — выдавила она с лёгким поклоном. — Такие волосы у всех в нашем роду.

— Такая кровь, как у тебя, ко многому обязывает, — мелодично продолжила женщина. Её золотистые глаза оставались не то равнодушными, не то печальными. — Страшные силы доступны Владетелям Маантраша, и все они перейдут к тебе.

— К моему мужу, — поправила Нери.

— Может, и так. Странные обычаи твоего народа не для таких, как я, — часть змеек с головы женщины в миролюбивой дремоте примостились на её обнажённых плечах. — Ты удивлена моим приходом? Никогда не встречала мне подобных?

— Я удивлена такой честью, — осторожно сказала Нери, — и всего один раз видела двоих из народа мудрецов, несколько лет назад, при дворе рагнара.

— Ты говоришь вполне вежливо, — холодно улыбнулась наг, — и в меру цветисто, тогда как до меня дошли слухи о твоей неотёсанности. Теперь я вижу, что это ложь и ты просто не до конца стала женщиной; это дело времени. Так или иначе, я всегда буду ждать тебя в гости на наших землях. Прости, что не могу назвать тебе своё имя — думаю, тебе известно, что наши обычаи запрещают открывать его. Благодарю за гостеприимство, Ниэре из Маантраша, и поздравляю тебя с шестнадцатилетием. Можешь выбрать себе подарок, — и она протянула к Нери все восемь рук. Нери нерешительно кашлянула и оглянулась, но рядом не было ни отца, ни Шильхе, чтобы поддержать её. — Ну же, смелее, — поторопила наг.

Нери наугад дотронулась до одной из рук — кожа была гладкой и прохладной, только и всего. Ладонь раскрылась; на ней лежал небольшой тёмно-голубой камешек. Бирюза.

— Что ж, это крайне интересно, — невесть чему обрадовалась гостья. — Признаться, я ждала другого, но это очень хорошо. Надеюсь, мой подарок пригодится тебе. Приятно было побеседовать.

И, церемонно поклонившись, она поползла к выходу. Гости расступались перед ней, и в следующий момент мон Гватха объявил, что пора пройти на улицу, к Источнику.

* * *