Пропущенный вызов

Ей казалось, если Зиганшин сможет проститься с сестрой, это хоть чуть-чуть ему поможет, немножко сгладит в памяти тот день, когда он увидел ее истерзанное тело.

Лиза немного боялась, что Мстислав Юрьевич вернется на службу, еще не оправившись от пережитого, и не знала, как себя с ним вести в таком случае, но Зиганшин выглядел обычно, с холодным лицом и стальным взглядом.

Слава богу, подумала она с облегчением, слыша через полуоткрытую дверь кабинета, как Зиганшин утихомиривает какого-то хулигана.

Говорил он негромко, так что Лиза не разбирала слов, но могла ручаться, что бедный дебошир протрезвел и задумался о том, как неправильно живет.

После обеда начкрим позвонил ей по местному телефону.

– Зайди ко мне, – буркнул он и отсоединился.

Голос не предвещал ничего хорошего, и Лиза настроилась получить нагоняй. Вероятно, ему кажется, что она неправильно повела дело сестры, или Мстислав Юрьевич не может простить, что она не позволила ему застрелить убийцу.

– Садись, – сказал Зиганшин, – кофе хочешь?

Лиза покачала головой.

– Ну, как знаешь.

Усадив ее, начкрим стал расхаживать по кабинету, зачем-то остановился у стеллажа со служебной литературой и стал внимательно разглядывать корешки.

– Я вас слушаю, – сказала Лиза мягко.

– Так вот, Лиза, – Зиганшин наконец очнулся и, подойдя, положил ей на плечо свою тяжелую ладонь, – я добро помню.

Лиза аккуратно убрала его руку и повернулась на стуле так, чтобы смотреть Мстиславу Юрьевичу в глаза.

– Вот уж никогда не думал, что ты станешь рисковать жизнью, чтобы меня удержать от греха. Спасибо тебе, Лиза.

От греха, как же, подумала Лиза желчно. Ты счастлив, что я карьеру твою спасла, а грехов на тебе столько, что один застреленный ничего не меняет.

– Я умею быть благодарным, – продолжал Зиганшин тихо, – за своих всегда впрягаюсь, спроси у кого хочешь. Так что ты имей в виду.

Она промолчала. Благодарность начкрима совсем не была ей нужна. Есть такие люди, с которыми не хочешь иметь вообще ничего общего.

– В общем, Лиза, я только хотел сказать, что ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Тут она вспомнила, как несколько минут фактически находилась на мушке у этого обезумевшего от горя человека, и ощутила такой острый приступ ледяного ужаса, что едва не застонала. С большим опозданием до нее дошло, что могло произойти, и сейчас она бы уже не сидела здесь.

– Да идите вы на хрен, – сказала Лиза, поднимаясь, – в расчете.

Вернувшись к себе, она задумалась. Нехорошо вышло. Может быть, начкрим хотел ее сочувствия, утешений каких-то женских, ведь он совсем одинокий? А она взяла и послала человека, не считаясь с его горем!

Сосредоточилась на собственных несчастьях и позволяет себе огрызаться на людей. Раньше надо было это делать, пока начкрим ее размазывал по стенке тонким слоем за всякую ерунду, а теперь-то зачем добивать?

Порывшись в ящике стола, она нашла визитку Макса Голлербаха и, стараясь не думать о том, что пытается протянуть шаткий мостик к Руслану, постучалась к Зиганшину и, не дожидаясь ответа, вошла.

Начкрим сидел, обхватив голову ладонями, и посмотрел на нее так, что в любых других обстоятельствах Лиза немедленно юркнула бы за дверь, но сейчас смело подошла.

– Мстислав Юрьевич, возьмите, – она протянула ему карточку, – и обязательно позвоните этому человеку. Сошлитесь на меня.

– Зачем? – начкрим довольно бесцеремонно отвел ее руку.

– Вы пережили тяжелейшее потрясение, – продолжала Лиза мягко, – запредельную психологическую травму, да что я говорю, будто сами не знаете. Этот человек поможет вам справиться.

– Он кто?

– Психотерапевт.

– Нет, спасибо.

– Вы же сказали, что я могу на вас рассчитывать. Вот я и рассчитываю, что вы пойдете…

– Да что он скажет-то?

– Вот вы пойдите и узнаете, что он скажет.

Зиганшин помолчал, потом взял в руку карточку и стал постукивать по столу ее ребром.

– Конечно, он не избавит вас от горя, но поможет с ним справляться.

– Слушай, Лиза, а если я ему позвоню, то могу сказать, что я твой друг?

Она вздохнула:

– Можете, куда теперь деваться.

Руслан почувствовал, как его бьют по щекам, и не хотел открывать глаза, решив, что рано или поздно злодеям надоест это делать, и они отстанут.

Но удары становились все настойчивее, и пришлось вернуться в реальность.

Над ним стояли молодой анестезиолог, имени которого Руслан вспомнить не смог, и Колдунов, он и наносил удары.

– Опять ты, – сказал Руслан, – я думал, уже ангелов увижу, Бога на облаке, а тут ты снова!

– А чертей со сковородками не хочешь?

Колдунов сел на краешек кровати.

Руслан осмотрелся. Холодные кафельные стены, стойки с мониторами, мерное шипение аппаратов ИВЛ. Стало быть, он в реанимации. С усилием поднял руку и взглянул на свою ладонь. Она была совершенно белой. Откинувшись на подушке, он увидел над собой пакет с донорской кровью и вздохнул.

– Зачем, Александрович? Я как непослушный ребенок, который не хочет уходить с детского праздника. Еще минуточку, еще… Зачем?

– Что ты несешь?

– Два раза я умирал, и это был довольно приятный процесс. А что будет теперь? Острая кровопотеря на фоне сепсиса это не подарок. Почки сейчас встанут, и привет.