Пропущенный мяч

— Последний вопрос, — сказал я. — Вы наверняка получили сведения о связи Чепмэна с Контини от ваших шпионов. А все остальное — условия пари, подстроенная катастрофа, вам доложил об этом кто-то другой, не так ли? Человек по имени Уоллис Смарт из агентства Дамплер, да?

— Чрезвычайно неприятный тип.

— Сколько вы ему заплатили? Просто любопытно.

— Двадцать тысяч долларов.

— Он, должно быть, оказался несговорчивым?

— Ему так казалось. На самом деле я был готов дать много больше. Такие люди, как он, довольствуются малым. Дело было выгодным для нас обоих.

— До вчерашнего дня.

Лайт пожал плечами.

— Это как посмотреть. Я не жалею об этих деньгах. Они служили благому делу.

— Если уничтожение человека считать благим делом.

— Для меня так оно и было.

Я с омерзением посмотрел на Лайта.

— Как жаль, что почти все богатые люди оказываются такими ублюдками, как вы.

— Может быть, — усмехнулся Лайт, — но по крайней мере у меня была возможность наслаждаться жизнью. Вы не представляете, до какой степени приятно быть на моем месте. Быть Чарльзом Лайтом — самое восхитительное ощущение.

— Для людей вашего круга — да. А для остальных это также соблазнительно, как рак легких. Я знаю прокаженных, которые не захотели бы поменяться с вами местами. Продолжайте веселиться, мистер Лайт. Надеюсь, однажды вы поскользнетесь на паркете и сломаете себе шею.

В заключение я сказал, что не стоит труда провожать меня, я сумею найти выход.

17

Было уже за полночь, когда я вернулся к себе. Входя в вестибюль, мне показалось, что я вернулся домой после долгого пребывания за границей. Визит к Лайту выбил меня из колеи, и я был рад уйти оттуда. Я жил в своем мире и, несмотря на выхлопные газы, переполненные помойки и запахи дешевых забегаловок, дышал здесь полной грудью. Чтобы жить в высших сферах, где вращается Чарльз Лайт, надо носить кислородную маску. А я их не люблю, они делают людей похожими на насекомых.

День был долгий, и больше всего на свете мне хотелось спать. Я чувствовал себя немногим лучше, чем сегодня утром. Но в голове у меня уже вырисовывалась картина преступления. Отныне я был уверен, что не выпущу нить из рук. Нужно было просто работать. Я был на верном пути, но неизвестно, что мне еще предстоит открыть, пока я дойду до конца.

Открывая дверь, я заметил, что внутри горит свет. Я хорошо помнил, что перед уходом выключил все лампы. Тело сковал страх. Я чувствовал, что не в состоянии опять драться и уворачиваться от пуль. Но отступать было поздно. Тот, кто ждал меня в квартире, слышал, как я неловко возился с ключами, и видел, как открывается дверь. Я положился на авось.

Джуди Чепмэн подняла глаза и улыбнулась. Она лежала, свернувшись в клубок, на диване и читала «Благочестие» Джона Донна, которое она взяла с полки. На ней были зеленые вельветовые брюки и серая водолазка. Джуди была прекрасна.

— Здравствуй, Макс.

— Боже мой, как вы сюда попали? — в моем голосе звучал нескрываемый гнев.

Неопределенно улыбаясь, она ответила:

— Ваш портье большой романтик. Я сказала, что у нас была любовная ссора, и я хочу сделать вам сюрприз в знак примирения. Идея ему понравилась, и он мне открыл. Даже дал мне кучу советов насчет личной жизни.

— Вы чуть не напугали меня до смерти. Вам повезло, что у меня нет с собой оружия. Я мог выстрелить без предупреждения.

Она сильно отличалась то той Джуди, которую я видел сегодня утром. Тревога, терзавшая ее двенадцать часов назад, уступила место какому-то опьянению. Возможно, это было затишье перед новым приступом тоски, а может, она сумела справиться с напряжением или привыкнуть к нему. Позади дивана стоял торшер, свет от него окрашивал волосы Джуди цветом зажженной свечи и создавал вокруг ее лица легкий ореол, как на портретах эпохи Возрождения. В этот момент она показалась мне немыслимо хрупкой, готовой растаять от дуновения ветра.

— Вы не спрашиваете, зачем я пришла?

Я посмотрел на нее с напускной застенчивостью и ответил:

— Я думал, вы объяснили это портье.

Она весело улыбнулась, затем погрустнела.

— Я пришла извиниться за то, что вела себя так нехорошо сегодня утром. Хотя это не в моих привычках.

— Бывает, — сказал я. — Все были напряжены, и от разрядов тока посыпались искры.

— Я не ожидала увидеть Билла. И когда я услышала, как вы сцепились… — Она покачала головой, не закончив фразу.

— Мы не слишком большие друзья с Биллом, — наверное, наши астрологические знаки несовместимы. — Я сделал паузу. — Нас объединяет только то, что мы оба любим вас.

Эти слова смутили нас обоих, в комнате повисла неловкая тишина. Она длилась так долго, что я успел подумать, что у меня жмут ботинки. Я с трудом ориентировался в этой ситуации. Я не понимал, что она здесь делает, и слишком устал, чтобы ломать над этим голову. Пора переходить к следующей сцене, решил я.

— Раз уж вы здесь, — сказал я, — у вас есть шанс вкусить сокровища моего винного погреба. У меня есть бутылка бордо и бутылка бордо. Что вы предпочитаете?

— Конечно, бордо, — ответила она, не колеблясь. — Это лучше, чем бордо.