Проповеди 2

Поэтому, когда мы вступаем в храм, мы должны всегда помнить, что это не просто место молитвы, не просто очень красивое сооружение, оставленное нам нашими предками, а это есть небо, и никакого другого Царствия Небесного не существует. Если мы здесь, в храме, не постигнем, не почувствуем, не познаем это небо, то и после смерти нашей нам его не познать и не видать, потому что жизнь божественная начинается на земле. "Кто Духа Христова не имеет, тот и не Его". И надо стараться постоянно приобщаться этому Духу. Источник всякой благодати, всякой святости есть Святые Тайны Христовы. Поэтому каждый раз, готовясь к причащению, будем не просто правила отбарабанивать, а стараться думать над теми словами, которые составили святые отцы. Ведь только представить на секунду: молитва, которую мы читаем, принадлежит Симеону Новому Богослову. Он был человек удивительнейший, один из самых величайших святых Православной Церкви, и вот он говорит: "От скверных устен... от нечистаго языка". Это не для красного словца – Симеон, постоянно пребывая на небе, видел всю свою нечистоту. А ведь он от юности был монах, и с детства почти жил под руководством великого старца Симеона Благоговейного, от которого научился духовной жизни, и достиг в ней величайших высот богопознания – поэтому его Церковь и называет Богословом. И тем не менее он называет свои уста скверными, потому что видит эту огромную разницу между собой и Богом.

А как мы относимся к Христовым Тайнам?! У нас нет ничего похожего на это благоговение, а надо его в себе воспитывать, растить, только тогда можно приобщиться воистину духовной жизни. А так мы причащаемся, но ничего не чувствуем, потому что не рассуждаем, не размышляем – чисто механически жизнь идет, а самое главное от нас ускользает. Поэтому постараемся, чтобы отныне не было так. У нас ничего почти не осталось: ни храмов, ни мощей, ни чудотворных икон; духовников нет, хороших священников нет – мы оскудели. У нас есть только главное – Святые Христовы Тайны. И вокруг этого мы должны все собраться. Когда Церковь начиналась, у нее тоже ничего не было: не было чудотворных икон – ни Владимирской, ни Казанской, ни Смоленской; не было мощей святых угодников – ни Даниила Московского, ни Александра Невского, ни Алексия, человека Божия. Все святые еще были живы: Матерь Божия, двенадцать и семьдесят апостолов и другие пятьсот учеников.

Потом ученики еще и еще прибавлялись, и все были святые, и сейчас они на небе, потому что все, за редким исключением, отдали жизнь свою за Христа: кого убили, кого забили, кого голодом замучили, кого зверям скормили, кого на кресте распяли. Вот такая у них была вера, и такое было у них желание Царствия Небесного. Что было проще: сиди дома, занимайся своим делом и никуда не ходи. Как многие говорят: а я дома молюсь. Вот так бы сидели и молились Богу, и никто бы не узнал, и дожили бы спокойно до старости. А если скажут, что надо покадить языческим богам, надо жертву принести,– ну в душе-то я верую, а жертву чужим богам принести – какая разница? Ничего страшного, лишь бы никто ничего не узнал.

Но они не так. Они хоть и тайком, и ночью, и в катакомбах или в каком-то доме собирались и начинали молиться, совершали Божественную литургию. И тут стук в дверь: ага, попались! Что вы здесь делаете? Никто не говорил: а мы вот случайно собрались, тут у нас свадьба, день рождения, похороны. Нет, мы, говорят, христиане, мы славим Христа. Распятого? Назарянина? Галилеянина? Ну, выходи по одному. Будешь приносить жертву богам? Не буду. Ах, не буду? Хорошо, голову долой. Второму: будешь? Не буду. Голову долой. Вот так платили первые христиане за то, чтобы причаститься. Вот так они к этому относились, вот так они этого жаждали: до крови, до смерти. Для них жизнь была ничто, потому что они знали: причастился, и сейчас голову отрубят за Христа – да это же радость, да выше этого наслаждения нет ничего на свете, потому что после этого ты идешь на небо в объятия Христа. Ну подумаешь, секунда боли, брызги крови, и все. И уж если кто сподобится смерти, они эту кровь собирали, они ее хранили в чашах, ею исцелялись; они тела святых мучеников, когда их бросали собакам, находили, прятали, на гробах этих мучеников устраивали свои престолы и молились. Вот так они любили Христа!