Пропавший

– У них есть свидетельские показания его сослуживцев, а кроме того, одновременно с исчезновением Могенса из сейфа в кабинете шефа пропали деньги. Сорок пять тысяч наличными, как он уточнил. – Она снова пригубила бокал. – Ну скажите, кто же станет ломать себе жизнь из-за каких-то сорока пяти тысяч?

Томас пожал плечами:

– Это случается чаще, чем нам кажется. Я встречал людей, совершавших ужасающие преступления ради гораздо меньших денег.

– Но мой брат не такой. Это на него совершенно не похоже.

Томас отпил из кружки:

– Ну и что? Бывает, нам кажется, что мы знаем человека, и тут вдруг что-нибудь такое… такое, что остается только удивляться.

Она осторожно улыбнулась:

– Это вы из собственного опыта?

Он не ответил.

Ломая руки, Луиза продолжала:

– Ассистент криминальной полиции сказал, что в таких делах это только вопрос времени. Когда деньги кончаются, человек сам является с повинной. Иными словами, мне не следует ждать, что полиция поставит всех на ноги, чтобы разыскать Могенса.

– Когда вы в последний раз видели брата?

– С тех пор прошло уже больше года. Мы виделись на похоронах матери.

– Поссорились?

– Вовсе нет. Мы с ним… Я и сама не знаю, почему мы виделись так редко… – сказала она, опустив глаза.

Томас понял, что она лжет, скрывая что-то такое, чем не хотела ни с кем делиться.

– И вы не имеете никакого представления, куда он мог направиться?

Она энергично помотала головой.

– Как насчет какого-нибудь приятеля или приятельницы, у которых он мог бы погостить? Может быть, любовница?

– Я таких не знаю. Никогда не видела его в женском обществе.

– Может быть, у него есть летний домик или катер, на котором он мог бы спрятаться?

– Он не из тех, кто любит бывать на природе.

– Где он обычно бывал?

– Полагаю, что здесь. – Луиза махнула на окно, показывая на окрестности.

– То есть вы вообще плохо его знаете?

– Прекрасно знаю, – ответила она упрямо. – Достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что денег он не брал.

– А не было ли у него долгов?

– Нет, это…

– Он играл? Была у него игровая зависимость?

– Нет, не думаю. Это…

– Он не пил?

– Нет.

– А как насчет наркотиков? Кокаин?

– Ну что вы! – Она посмотрела на него с испуганным выражением.

– Не знаете ли вы, мог кто-то его шантажировать? Вымогать деньги?

Луиза изумленно взглянула на него:

– Ничего такого я от него не слышала, это…

– Вы просто не знаете, Луиза. Вы ведь ничего не знаете наверняка?

Она смотрела на него так, точно он ударил ее по рукам.

Томас пожалел о том, что говорил с ней в таком жестком тоне. Пожалел, что вошел в роль полицейского и устроил ей, прости господи, форменный допрос. Должно быть, в нем взыграла старая привычка. Он виновато развел руками.

– Хотите еще вина? – спросил он, указывая на ее бокал, который был почти пуст.

Она тихонько покачала головой:

– Нет, спасибо, – и сказала тихим голосом: – Я знаю, что Могенс скромный и добропорядочный человек. Он всегда добросовестно выполнял свою работу и был очень замкнутым. Он любил читать исторические книги и всякое в этом роде. Еще он любил музыку, Вагнера. Вот что я о нем знаю. – На глазах у нее выступили слезы. – Я боюсь, что с ним случилось самое худшее, раз он пропал так давно.

Томас взял со стола бокал с пивом и разом осушил его. Он всегда побаивался женских слез, главным образом оттого, что не мог перед ними устоять. И хотя слезы еще не хлынули из глаз Луизы, он неожиданно для себя сказал:

– Ну, я могу заглянуть в участок и поговорить там с кем-нибудь из старых знакомых.

Она вскинула на него повлажневшие глаза:

– Вы серьезно?

– Не уверен, что из этого выйдет что-то толковое.

– Огромное спасибо! Я вам так благодарна!

Он пожал плечами:

– Оставьте номер телефона, чтобы я мог с вами связаться.

Спустя полчаса он уже стоял на палубе «Бьянки» и, облокотившись на поручни, изучал визитную карточку, которую ему дала Луиза: «Луиза Слотсхольм Нильсен. Архитектор. Преподаватель Архитектурного училища». Ниже, под адресом училища, которое находилось в Хольмене[19], значился номер ее мобильного телефона. Служебный телефон. По иронии судьбы или по Божьему промыслу он схлопотал удар в причинное место. И поделом! Ведь, в сущности, он взялся ей помогать не за красивые голубые глазки (кстати, зеленые), а потому, что для похода на старую работу у него были и свои личные причины. Однако, прежде чем туда направиться, ему нужно было сперва кое в чем до конца разобраться.

20

Берлин, Пренцлауэр-Берг, 17 сентября 1989 года

В 18:45 Лена открыла дверь и вышла вместе с дочкой во двор. В дальнем конце двора подметал мостовую Хауссер. Лена несла небольшую кастрюльку, держа ее на вытянутой руке, словно остерегаясь, как бы нечаянно не запачкать свой светлый костюм. На ходу она поторапливала дочь, которая нарочно старалась плестись помедленнее.

– Почему это я должна уходить к Кларе из-за ваших гостей?

– Потому что детям иногда не место во взрослой компании.

– Но я же не маленькая!

– Вот и не веди себя как маленькая! У Клары тебе будет хорошо, и я приготовила для вас вкусное угощение. Так что иди скорей.