Пропавшие в Бермудии

– Инфляция, – сказал официант, собирая меню. – Как я понял, обедать вы не намерены?

– Мы намерены, только у нас сто пятьдесят бермуталеров на всех! – раздраженно сказал Олег-Муж. – А ЕС уже не функционирует?

Официант не стал даже отвечать на этот вопрос. Собрав меню, он выпрямился и объявил, не скрывая презрительного отношения к неимущим посетителям:

– Прошу освободить заведение. И я официант, а не справочное бюро! До свидания!

– Ах ты, наглец! – выкрикнул Олег-Грубиян и кинул в официанта солонкой. Он ожидал, что солонка пролетит сквозь него, но она стукнулась о его грудь.

– Ты что, живой? – растерянно спросил Олег-Грубиян.

Официант, стряхивая с жилета крупинки соли, оскорбленным голосом ответил:

– А вы думали? Вы еще попробуйте найдите такую работу! Да еще и обижает кто попало… Мне полицию позвать?

Но полицию звать не стал, повернулся и пошел, высоко подняв голову, вскидывая ноги как страус.

Олеги переглянулись.

– Эй, любезный! – услышал вдруг официант.

Нехотя повернулся и увидел за столиком одного-единственного Олега.

– Там у тебя был бифштекс за восемьдесят, неси. И салат какой-нибудь. И чай.

– Всё?

– Хотел бы еще, сказал бы!

– Извините-с! – официант поклонился и побежал выполнять заказ.

Олег ждал с ощущением ясности в голове, цельности в теле и готовности к решительным действиям.

Остальные Олеги возились в нем, устраиваясь поудобнее и втихомолку переругиваясь.

Теперь бы только понять, где дети, где Настя? – тревожно подумал Олег.

То есть они все подумали.

58. Настя встречается с Мануэлем

А Настя, дав серию концертов, наконец почувствовала, что желание славы в ней иссякло почти до нуля. Она с новой силой захотела увидеть детей. И Олега.

Позвала Пятницу, тот отсутствовал, занятый государственными делами. За них ему платили, а за нейтрализацию Насти платить отказались: Председатели решили, что она теперь не помеха.

Настя вспомнила, что после того как они пропали, первым к ней явился Мануэль. Значит, думал о ней. Может, и сейчас думает? Надо попробовать подумать о нем, вдруг совпадет?

И совпало.

Мануэль обходил воинские караулы, выставленные у супермаркетов, магазинов, игровых салонов и т. п. в сопровождении Хорхе. И думал о Насте. Он вообще часто вспоминал ее в последнее время. Мануэль все успешнее справлялся со своим желанием убить Лауру, это желание не исчезло и не могло исчезнуть, но становилось все слабее и слабее. Однако при этом и любовь Мануэля почему-то слабела. За двадцать лет ему никто не нравился, он думал только о Лауре – и вдруг появились мысли о другой женщине. Это Мануэля смущало. Мне просто совестно перед нею и перед ее семьей, убеждал он себя. Но тут же уличал себя в том, что всю семью-то он не особенно хочет видеть, а Настю – постоянно.

Поэтому, как только Настя подумала о Мануэле, тут же оказалась возле него.

Увидев его чинно прохаживающимся со свитой, она удивилась:

– А я слышала, вы подняли бунт?

– Да вроде того. Но теперь в этом нет необходимости.

– Значит, служите им?

– Почему служу? Работаю… Сами знаете, сейчас без работы не дадут денег, а без денег не дадут ничего. Очень быстро все поменялось. Это ваш муж придумал.

– То есть?

Настя за время гастролей отстала от текущих событий. Мануэль вкратце объяснил ей, что произошло.

– Ясно. Занялся любимым делом, – сказала Настя, подумав об Олеге и надеясь, что он сейчас в единственном числе – такой, каким она видела его при последней встрече.

И если бы Олег в это время подумал о ней, они оказались бы вместе. Он думал всего лишь минуту назад, но теперь был занят: рассчитывался с официантом и прикидывал, дать ему на чай или не дать, а если дать, то сколько. Так мелкие заботы отвлекают нас от больших событий…

Зато появилась Лаура: Мануэль вспомнил о ней и подумал, что ей тут появляться сейчас некстати. Сработал закон подлости, закон белых слонов – Лаура тут же возникла.

– Эта женщина опять с тобой? – спросила Лаура голосом, не предвещавшим ничего хорошего, грозно упирая руки в бока.

– Она на минутку, – сказал Мануэль.

– Да хоть на секунду! Тут никто ни к кому не может явиться, если другой этого не хочет! Значит, ты хотел ее видеть?

– А если и хотел? Что, нельзя? У меня с Настей дружеские отношения.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала Настя. – Я замужем.

– Как будто это кому мешало! – выкрикнула Лаура.

Мануэлю стало неловко за нее.

И она исчезла.

Он не ожидал этого. Но, видимо, его желание, чтобы Лаура пропала, было половинчатым. Она и исчезла половинчато: остался ее голос.

– Ах вот как! – закричала Лаура. – Ладно! Ты меня больше никогда не увидишь, Мануэль! У тебя не получится ни обнять меня, ни убить! А эту гремучую змею, эту иностранку, эту тварь я задушу собственными руками! – в истерике вопила Лаура.

Хорхе пошел туда, откуда слышался голос, и превратился в дракона. Но маленького, ростом с человека.

– Посторонитесь, – сказал он, – мне надо разрастись. Я же не варан какой-нибудь.