Пропавшее достоинство (СИ)

Королевский бал продолжался. Пары кружились в танце по большому овальному залу, украшенному барельефами и колоннами. Музыка ненавязчиво вовлекала в танец, Ланн уже сбился со счёта, сколько партнеров и партнерш по танцу у него было в этот вечер и как долго уже продолжался этот бал. Голова горела от количества выпитого, а возможно уже и от похмелья, но мелодия и не думала смолкать. Лица вокруг смазывались и сливались, текли как воск свечи, барону было тяжело смотреть на них. Внезапно его взгляд упал на девушку, стоящую у самого входа в зал. Она выбивалась из общего фона очень скромным платьем, а ее изумрудные глаза приковали взгляд барона. Словно завороженный он побрёл к ней сквозь шквал танцующих фигур, что становился всё быстрей.

Музыка стала громче, она завывала и ревела словно буря, захлестывала его чувства, опять пытаясь завлечь в танец. Но Ланн упрямо продолжал идти к обладательнице сияющих изумрудных глаз, когда он смотрел на нее, всё вокруг становилось неважным, искусственным, ненастоящим. Вся эта роскошь и помпезность на глазах рассыпалась в потоке времени. Миновав последние слившиеся воедино восковые фигуры, изображающие счастливый танец, барон наконец подошел к загадочной девушке. Он не мог отвести от нее взгляда, пышные, длинные каштановые волосы обрамляли нежную, светлую шею, спускаясь к пышной груди, скрытой за невзрачным, если не сказать дешёвым платьем. Лицо девушки было юным, но взгляд которым она смотрела на барона сложно было описать. Мудрый, таинственный и загадочный, он как будто обещал что-то и о чём-то просил. Ланн подошел к девушке поближе и поклонился как кавалер.

— Юная леди, похоже, вы тут скучаете. Не откажетесь составить мне компанию?

Но в ответ девушка лишь звонко рассмеялась, застывшая на её лице полуулыбка стала шире, после чего она весело ответила растерянному барону

— Нет-нет-нет, мне ничуть не скучно. Интересную же жизнь ты вёл, парень… Я здесь всего лишь чтобы присмотреть за тобой и не дать раствориться в этой грезе.

Несмотря на музыку, что до сих пор оглушала и отдавалась стуком в ушах, парень ясно слышал каждое её слово. Жар спадал, но лихорадочный танец позади всё ещё манил, хотелось вновь окунуться в этот безумный и бездумный океан страсти. Потянувшись к девушке, барон легонько коснулся её обнаженной ладони своей рукой, одетой в бархат и пурпур.

— Единственная греза здесь — вы, юная леди. А всё остальное — это просто моя жизнь. Пойдёмте со мной, и я раскрою вам все её тайны.

— Тайны? Парень, не смеши, в твоей горячке тайн ещё меньше, чем в моем курятнике. Открывай уже глаза и просыпайся, а не то окачу холодной водой!

Девушка отстранилась, мило покраснев и отдернув руку. Ланн хотел шагнуть ей навстречу, но внезапно осознал, что музыка затихла. Развернувшись на пятках и осмотрев зал, барон увидел лишь опадающие наряды и маски, фигуры людей расплавились, и лишь в самом конце зала он заметил человека, который пристально смотрел на него. Голова закружилась. Он знал этого человека. Ланн попятился. Внезапно девушка позади сама схватила его за руку. — А, ну вот и фаза кошмара. Просыпайся наконец, мальчик! Вряд-ли нам обоим будет приятно то что грядет.

Барон не мог шелохнуться. Он смотрел в глаза человека, неспешно идущего к нему через зал. Пытаясь сбросить печать оцепенения, Ланн растерянно пробормотал — Отец… Почему ты здесь? Я же… — Но поток холодной воды смыл видение. Он уносил его всё дальше и дальше, пока не осталась лишь горячая боль в боку, твердая лежанка под спиной и взгляд изумрудных глаз сверху. Насмешливый и немного скрипучий голос, так плохо идущий ангельским чертам лица, ехидно произнес:

— Ну что, проснулась, принцесса? Добро пожаловать в мир живых.

Перед Ланном, сжимая деревянное ведро в руке, стояла та девушка из его сна. С трудом повернув голову, Ланн оглядел её, после чего хрипло произнес:

— Воды. — единственное слово как будто вытянуло все силы. В голове опять стало горячо, и рухнув обратно барон погрузился в забытье.

Следующие пять дней в те редкие моменты когда барон приходил в себя, он неизменно видел свою спасительницу рядом со своей кроватью. Постепенно стало удаваться дольше оставаться в сознании. На пятый день, почувствовав нежные руки, утиравшие ему пот со лба, он потянулся к ним и, взяв девушку за руку, открыл глаза. Та удивилась, но руку убирать не стала. Сжав ее ладонь, Ланн горячо прошептал:

— Спасибо. Ты спасла меня. Скажи, как твое имя?

Лицо девушки на мгновение окаменело, после чего она усмехнулась и с сухим смешком ему ответила.

— Нам не нужны имена. Тебе и мне. В именах есть сила, великая сила. Особенно в имени, названном добровольно. Зови меня просто Ведьмой, а я буду звать тебя… Хммм, давай подумаем? «Белобрысый распутник», или «Испорченный мальчишка»? Какое тебе прозвище нравится больше?

— Знаешь, а пока ты молчишь, ты кажешься еще красивее… — устало ответил Ланн, с грустью подмечая, что взгляд его спасительницы чем-то неуловимо напоминает взгляд королевы. Власть в нём соседствовала с холодом одиночества и печалью.