Пропавшая Рысь

Джек знала почти наверняка, что Кэссиди тоже была на пути в Ханой. Должна же она была проявить сообразительность, в которой Джек не могла ей отказать. Скорее всего, она тоже полетела самолетом.

Немного вздремнув, Джек вышла в город. Было чуть за полночь. Она осматривалась, прикидывая, насколько трудно тут обзавестись стволом. Ей доводилось бывать во Вьетнаме раньше, но так далеко на север страны она не забиралась. Старые кварталы Ханоя были похожи на пчелиный улей. Снующие пешеходы, шумные улицы – столпотворение ресторанов, магазинчиков, пагод и храмов, отелей и всевозможных лавочек. Двухтысячелетняя история Ханоя отражалась в традиционных названиях улиц, большинство которых сохранилось со времен, когда в центре города размещались важные торговые и ремесленные узлы, – Шелковая улица, Бумажная улица, Чеканная улица, Серебряная улица, Рыбная улица, Посудная улица. Город сильно воздействовал на все органы чувств. Была работенка и для шестого чувства: переходить дорогу здесь было равносильно самоубийству. Во Вьетнаме это норма – дороги всегда, в любое время суток, запружены машинами, мотоциклами, велорикшами, мопедами. Сплошная гонка, где каждый сигналит и пытается протиснуться вперед, действуя по принципу «доберись до места первым любой ценой». Правила дорожного движения здесь не действовали, и даже тротуар подчас служил дополнительной полосой. Ничего удивительного, что приезжим здесь водить запрещалось.

В одном особенно жутком обшарпанном переулке – где еще искать торговцев оружием – Джек увидела человека, продававшего ножи, военную атрибутику и «дорогие американские зажигалки», конечно же, китайского производства, безвкусные подделки. Обменявшись вполголоса парой слов с этим типом, Джек вышла из-за занавесочки, заткнув в голенище сапога полуавтоматический M-1911 сорок пятого калибра. В другом сапоге удобно устроился глушитель к пушке. Порядок.

Она прошла мимо другого уличного торговца, он продавал вездесущий суп-лапшу «пхо». У Джек заурчало в животе, когда в нос ударил чудный аромат острого мясного бульона и зеленого лука. Она осознала, что давно не ела и, поразмыслив, а не вернуться ли сначала в отель за косухой (вечером на улице было около двадцати градусов, но ночью становилось прохладно), Джек поняла, что с голодным бунтом желудка нужно разбираться безотлагательно.

Узнав у местных, лучшее место с традиционной вьетнамской кухней, она направилась на улицу Тонг Дуи Тан, славившуюся многочисленными ресторанами и кафешками.

Джек выбрала крохотное заведение, которое привлекло ее невероятными запахами, вызывавшими бешеный аппетит. Внутри это место походило, скорее, на бар – тесный зал был заставлен небольшими алюминиевыми столиками, вокруг которых ютились хилые стулья. Джек заняла единственный свободный столик, прямо у двери, и заказала местное пиво и «бун ча», жирное сладкое блюдо из запеченной свинины в густом соусе, которое подали с прозрачной рисовой лапшой и мелко нарезанными листьями салата.

Когда принесли ее поздний ужин, Джек сначала втянула роскошный аромат, а потом нетерпеливо намотала на вилку побольше лапши и, окунув в подливку, засунула в рот. Едва она это сделала, кто-то сильно толкнул ее в спину.

– Смотри, куда прешь, – прошипела Джек с полным ртом и, вытирая рот рукавом, повернулась, чтобы осадить обидчика.

– Прошу прощения, меня кто-то толкнул, и я споткнулась, и… – Кэссиди замолчала, пристально глядя на Джек. – Вы?

Та едва не подавилась лапшой.

Дело дрянь.

– Ладно, не переживай.

И почему ей было просто не спуститься в ресторан при своем отеле и пару раз не обойти вдоль шведского стола?

Кэссиди, наконец, удалось оторвать взгляд от женщины за столиком. Она огляделась. В забегаловке негде было яблоку упасть.

– Ничего, если я присяду? Все остальные места заняты, а я слишком голодна, чтобы искать, где свободно.

– Устраивайся, конечно, – это было просто великолепно. С таким же успехом они могли поселиться в одном отеле, а следующим утром, мило поболтав за завтраком, оправиться на вокзал и там выяснять, кому достанется этот маньяк.

Кэссиди выцепила запыхавшегося официанта и заказала пиво, роллы и говядину «лю лак». Пару минут Кэссиди смотрела на оживленную улицу, а потом повернулась к Джек и спросила:

– А Вы давно здесь?

– Только сегодня приехала. Остановилась тут неподалеку.

Хватит пялиться на ее ротик. Боже.

Но оторвать взгляд от естественно-розовых ангельских губ, нежный изогнутый контур которых наводил на самые греховные мысли, было невозможно. И эта гладкая светлая кожа… Глаза Кэссиди были цвета карамели. И только оказавшись так близко, сидя напротив, Джек осознала, насколько же Кэссиди была красива. Даже более соблазнительна, чем в воспоминаниях.

– А ты?

– Я приехала час назад. Остановилась в близлежащем отеле и вышла прогуляться. Проходила мимо этого заведения и поняла, что целый день ничего не ела.