Пропавшая нимфа

Флавье вышел из здания и очутился в толпе. Купил вечернюю газету. Два самолета сбиты в районе Люксембурга. Статья уверяла, что немцы проигрывали войну. Они были блокированы и обречены на бездействие. Скоро с ними покончат. Флавье зевнул и сунул газету в карман. Война перестала волновать его. Если что-то и имело значение, так это Мадлен. Зайдя в кафе, он заказал виски с содовой. Ему представилась Мадлен перед могилой Полин… тоска по могиле… Нет! Это невозможно… Но что нам известно о невозможном?

Вернувшись к себе с головной болью, Флавье стал перелистывать энциклопедию на букву «Л» и, конечно, ничего не нашел.

Он заранее знал, что имени Лагерлак не может быть в справочнике, но не смог бы заснуть, не проверив этого. На всякий случай… Вероятно, он совершит еще множество абсурдных поступков… на всякий случай. Начиная думать о ней, он терял всякое хладнокровие. Женщина с тюльпаном. Он попытался нарисовать ее силуэт, склонившийся над водой. Потом сжег листик бумаги и проглотил два снотворных порошка.

Глава 3

Мадлен прошла мимо Кабинета депутатов, возле здания которого шагал вооруженный часовой. Как и накануне, она вышла из дома сразу после ухода Гевиньи, но на этот раз зашагала быстро, и Флавье, опасавшемуся несчастного случая, пришлось следовать за ней по пятам, потому что она переходила улицы, не обращая внимания на машины. Куда она так бежала? Мадлен заменила свой серый костюм на коричневый, совсем обычный, а на голову надела берет. Низкие каблуки изменили ее походку. Она казалась еще моложе, выглядела немного по-мальчишески со своей сумочкой под мышкой. В тени фасадов она пошла по бульвару Сен-Жермен. Прогулка в Люксембург? Или в Географический зал? На какой-нибудь сеанс оккультизма? Внезапно Флавье все понял и для большей уверенности подошел ближе. Почувствовался запах ее духов… Где он уже слышал его?.. Это было накануне, на пустынных аллеях кладбища Паси… Ему нравился этот запах, он напоминал дом его бабушки, выстроенный около Сомюра, на скале. Все люди там жили на скалах и поднимались к себе по лестницам, как Робинзоны. Печные трубы иногда торчали прямо из вершин. Он ездил туда на каникулы, в этот дом, полный множества переходов и коридоров, вырубленных в скале. В детстве они внушали ему страх, а земля там всюду пахла духами Мадлен. И здесь, на бульваре, залитом солнцем, где молоденькие ветви, как протянутые руки, бросали тени на тротуар, Флавье снова почувствовал привлекательность неизвестного и сразу понял, почему это происходит. Мадлен пробудила это в нем. А потом всплыли другие воспоминания, в особенности одно. В двенадцать лет, сидя в тени деревьев на высокой скале, откуда открывался величественный вид на бесконечные леса, он прочитал роман Киплинга «Свет погас». На первой странице там была картинка, представляющая девочку и мальчика. Они нагнулись над револьвером. И загадочная фраза, которая всегда вызывала у него слезы, вспомнилась ему: «Это был Варалонг, направляющийся в Южную Африку…» Теперь он уже знал, что девочка, одетая в черное, была похожа на Мадлен. Та самая девочка, о которой он думал, прежде чем заснуть, и шаги которой слышались ему во сне. Да, все это было смешно, во всяком случае для такого человека, как Флавье. Но все это было правдой, только идущей по другому, по неведомому плану, правдой погибшей мечты, неожиданно и случайно обретенной вновь. Мадлен шла впереди него, вся в темном, тонкая, стараясь оставаться в тени, и от нее пахло хризантемами. Потом она свернула на улицу Сен-Пере, и Флавье почувствовал что-то вроде горького удовлетворения. Конечно, это еще ничего не означало, но тем не менее…

Дом, о котором говорил Гевиньи, находился здесь. Это безусловно был он, потому что Мадлен вошла в него и потому что внизу располагалась антикварная лавка. Гевиньи ошибся только в одном: дом оказался отелем. «Фамли Отель». Не более двадцати комнат. Одно из небольших прибежищ для провинциалов. На двери висел плакат: «Мест нет». Флавье толкнул ее, и старая дама за столиком администратора, занимающаяся вязанием, подняла на него глаза поверх очков.

– Нет, – пробормотал Флавье, – я пришел не из-за комнаты… Мне бы только хотелось узнать фамилию дамы, которая вошла сюда передо мной.

– А кто вы?

Флавье сунул ей под лампу свое старенькое удостоверение инспектора, которое сохранил так же, как и многое другое: его бумажник вечно был набит пожелтевшими письмами и самым разными бумагами. Старуха внимательно посмотрела на него.

– Мадлен Гевиньи, – ответила она.

– А она не в первый раз сюда приходит?

– О! – сказала старуха. – Ее здесь иногда видишь.

– Она принимает кого-нибудь… в своей комнате?

– Это порядочная молодая женщина.

Опустив глаза на свою работу, она улыбалась немного лукаво.

– Отвечайте, – настаивал Флавье, – она принимает кого-нибудь?.. Это может быть, например, подруга.

– Нет… Никого она никогда не принимает.

– Тогда что же она здесь делает?

– Откуда мне знать?.. Я не слежу за своими постояльцами.

– Какой у нее номер?

– Девятнадцатый, на третьем этаже.

– Хороший?