Пропавшая нимфа

– Но уверяю тебя, она ничего не скрывает.

– Увидим.

Гевиньи взял свою серую шляпу и перчатки.

– Твоя контора хорошо работает?

– В общем, да, – ответил Флавье, – не могу жаловаться.

– Знаешь, ведь я могу быть полезен тебе… И сделаю это от чистого сердца. У меня крепкое положение сейчас.

«Окопавшийся в тылу», – подумал Флавье. Это определение так неожиданно пришло ему в голову, что он отвернулся, стараясь избежать взгляда Гевиньи.

– Вот сюда, – сказал он, – лифт не в порядке.

Они вышли на узкую лестничную площадку. Гевиньи подошел к Флавье.

– Действуй так, как считаешь нужным, – прошептал он, – Как только у тебя появятся первые сообщения, позвони мне по телефону в контору или, еще лучше, приходи повидаться. Наша лавочка находится в зданий, примыкающем к «Фигаро»… И еще я прошу тебя, пусть Мадлен ни о чем не догадывается. Если она заметит это наблюдение… Бог знает, что может произойти.

– Рассчитывай на меня.

– Благодарю тебя.

Гевиньи спустился с лестницы. Он дважды оборачивался, чтобы помахать Флавье рукой. Тот вернулся к себе и подошел к окну. Огромная черная машина медленно отъехала от тротуара и направилась к перекрестку… Мадлен!.. Ему нравилось это имя. Как она могла выйти замуж за этого толстяка? Безусловно, она его обманывала и играла комедию. Гевиньи заслуживал того, чтобы быть обманутым. С его замашками богача, сигарами, кораблями, с его административными советами. Флавье не переносил людей, слишком уверенных в себе, и, тем не менее, бог знает что отдал бы, лишь бы обладать частью этой их уверенности.

Он резким движением захлопнул окно, потом отправился пошарить на кухне, убеждая себя в том, что голоден. Но чем насытиться? Он пересмотрел множество банок с консервами, которые поставил в шкаф. Он тоже запасся провизией, хотя был уверен, что война окажется короткой и делать запасы – просто идиотство. И внезапно действительно почувствовал голод. Взял несколько бисквитов, бутылку хорошего белого вина и, найдя кухню противной, прошел в кабинет, разгрызая по дороге печенье. Попутно он включил радио, уже заранее зная его сообщения: активность патрулей, артиллерийская перестрелка по обоим берегам Рейна. Но голос диктора все же будет чем-то живым. Флавье сел и выпил немного вина. В полиции ему удача не сопутствовала, он был равнодушен к своей службе. А на что он вообще годен? Он открыл ящик стола, достал зеленую папку и написал в ее верхнем правом углу: «Досье Гевиньи». Потом сунул туда несколько листков бумаги и остался сидеть, устремив глаза в пустоту.

Глава 2

«Наверное, я выгляжу идиотом», – думал Флавье. Он делал вид, что небрежно играет маленьким биноклем из слоновой кости, разглядывая окружающих, но никак не мог решиться направить его на Мадлен. Вокруг было множество людей в военной форме, и женщины, которые сопровождали офицеров, имели такой же самодовольный вид, как и их спутники. Флавье ненавидел их, как стал ненавидеть и войну, и всю касту военных, и этот чересчур роскошный театр, наполненный нарядной и игривой публикой. Когда он поворачивал голову, то видел Гевиньи, положившего скрещенные руки на барьер ложи. Мадлен сидела немного в стороне, грациозно наклонив голову. Она оказалась темноволосой и тонкой, но черты ее лица Флавье различал лишь смутно… У него сложилось впечатление, что она красива и хрупка, может быть, из-за тяжелых волос.

И как такая элегантная женщина могла полюбить этого толстого Гевиньи? Как она вообще могла принимать его ухаживания? Поднялся занавес над спектаклем, который совершенно не интересовал Флавье. Он закрыл глаза и стал вспоминать то время, когда они с Гевиньи ради экономии жили в одной комнате и были очень скромными и тихими. Студенты тогда насмехались над ними и старались провоцировать разные инциденты. Случались среди них и такие парни, которые добивались всех желаемых женщин. Один в особенности. Звали его Марком. Он не был ни особенно умен, ни особенно красив. Однажды Флавье решил расспросить его о жизни. Марк улыбнулся тогда.

– Разговаривай так, – сказал он, – будто уже спал с ними… Это не дает осечки.