Пропавшая нимфа

Он беспричинно сердился. Она стала просматривать меню, лишь бы не видеть этих жестких глаз, в которых застыло отчаяние и которые так терзали ее. Рядом остановился гарсон.

– Что на десерт? – спросил он.

– Тарталетку, – сказала Рене.

– Мне тоже, – сказал Флавье и, как только гарсон удалился, нагнулся к ней. – Ты ничего не ешь… А раньше у тебя был хороший аппетит.

Он тихонько засмеялся, но губы его вздрагивали.

– Ты запросто проглатывала три-четыре бриоши, – продолжал он.

– Но я…

– Ну конечно… Вспомни… Галерея Лафайет.

– Опять эта история.

– Да. История того времени, когда я был счастлив.

Вздохнув, Флавье принялся шарить в карманах, а потом в сумочке Рене, разыскивая сигареты и спички. И при этом не спускал глаз с нее.

– Ты не должен курить, – слабо проговорила она.

– Знаю. Курить я тоже не должен, но мне нравится быть больным. И если я лопну… – он закурил сигарету и помахал спичкой перед глазами Рене, – это тоже не будет иметь значения. Ведь ты же сказала однажды: «Смерть не причиняет боли».

Она пожала плечами с безнадежным видом.

– Ну да, – продолжал он. – Я даже могу уточнить, где это было. В Курбевуа, на берегу Сены. Видишь, у меня хорошая память. О, да!

Положив локти на стол, он смеялся, закрывая от дыма один глаз. Гарсон принес тарталетки.

– Итак, ешь! – сказал Флавье. – Обе, я больше не голоден.

– На нас смотрят, – взмолилась Рене.

– Ну и пусть! Я имею право заявить, что больше не голоден. Это прекрасная реклама для заведения.

– Не понимаю, что с тобой творится сегодня вечером.

– Да ничего, дорогая, ничего. Я просто весел… Почему же ты не ешь ее ложкой? Раньше ты их именно ложкой ела.

Она оттолкнула тарелку, взяла сумочку и встала.

– Ты отвратителен.

Он тоже поднялся. Точно! В их сторону поворачивали головы, провожали взглядами, но он не испытывал ни малейшего стыда, чувствуя себя выше этих людей, он догнал Рене около лифта, и служащий принялся бесцеремонно их разглядывать. Она высморкалась и, спрятав лицо за сумочку, сделала вид, будто пудрится. Она становилась краше на этой грани слез, и он радовался ее страданиям. Они молча прошли по длинному коридору. Войдя в комнату, она бросила сумочку на кровать.

– Так не может больше продолжаться, – сказала она. – Эти постоянные намеки неизвестно на что… эта жизнь, которую ты заставляешь меня вести… нет… я предпочитаю расстаться… Иначе в конце концов сойду с ума.

Она не плакала, но что-то в ее глазах придавало им особенный, необычный блеск. Флавье грустно улыбнулся.

– Вспоминаешь, – начал он, – церковь Сен-Никола… ты молилась… ты была бледна, как теперь.

Она медленно опустилась на край кровати, будто какая-то невидимая рука давила ей на плечо. Ее губы слегка дрожали.

– Церковь Сен-Никола?

– Да… заброшенная церковь в одной деревне около Манта… Ты готова была умереть.

– Я?! Я была готова умереть?

Она плашмя бросилась на живот, спрятав-лицо в руках. Рыдания сотрясали ее плечи. Флавье встал рядом на колени, чтобы погладить ее по голове, но она резко отстранилась.

– Не трогай меня! – закричала она.

– Я пугаю тебя? – спросил Флавье.

– Да.

– Ты думаешь, я пьян?

– Нет.

– Тогда, значит, считаешь меня сумасшедшим?

– Да.

Он встал и некоторое время смотрел на нее, потом провел рукой по лбу.

– В принципе, возможно, это и правда! Но ведь существует колье… Нет, дай мне договорить, хорошо? Почему ты его не носишь?

– Потому что не люблю. Я уже говорила.

– А может, боялась, как бы я его не узнал. Это вернее, не правда ли?

Она немного повернула голову и посмотрела на него сквозь спутанные волосы.

– Нет, – ответила она.

– Клянешься?

– Конечно.

Он задумался, выписывая ногой узор на полу.

– Итак, по твоим словам, тебе его дал Альмариан?

Она оперлась на локоть и, поджав под себя ноги так, что совсем съежилась, с неприязнью смотрела на него.

– Альмариан сказал, что купил его в Париже у одного антиквара.

– Сколько времени прошло с тех пор?

– Но ведь об этом я тебе тоже говорила. Ты заставляешь меня все повторять снова.

– Ну что ж, повтори. Сколько времени прошло с тех пор?

– Шесть месяцев.

Конечно, могло и такое быть… Но нет, подобных совпадений не существует!

– Ты лжешь! – закричал он.

– Зачем же мне лгать?

– Зачем? Ну! Признайся же! Ведь ты Мадлен Гевиньи?

– Нет!.. Прошу, не начинай терзать себя. Если ты по-прежнему влюблен в эту женщину, давай расстанемся… Будет лучше, если я уйду… С меня достаточно такой жизни.

– Эта женщина умерла.

Он колебался. Ему до такой степени хотелось выпить, что приходилось откашливаться, лишь бы немного облегчить горло.

– Скорее даже, – уточнил он, – она оставалась мертвой какое-то время… Только вот… разве можно умирать на время?

– Нет, – простонала она. – Замолчи!

Снова ужас наложил на ее лицо белую маску, маску бледности. Флавье отступил на шаг.

– Ничего не бойся… Ты сама видишь, что я не могу причинить тебе зла… Просто задаю иногда странные вопросы, но тут не моя вина. Кстати, ты уже видела это?

Он пошарил в кармане и бросил на кресло золотую зажигалку. Рене закричала и отшатнулась к стене.

– Что это? – пролепетала она.