Пропавшая девушка

– В научно-исследовательском. Она убирала в лаборатории. Следила за автоклавом. Обычная работа. Для всего остального требовалось образование.

– Над чем работала лаборатория?

– Над разными проектами. Диапазон широкий: от антибиотиков до восстановителей волос.

– А над аналогами морфина?

– Послушайте! – раздраженно бросил Адам. – Мы – фармацевтическая компания. Болеутоляющие средства пользуются огромным спросом на рынке.

– Я хочу знать: велись ли в той лаборатории работы над чем-то принципиально новым? Над средством, которое больше нигде не разрабатывается?

Он кивнул. Не сразу и очень неохотно.

– Это… прорыв. Или станет прорывом, если мы сможем устранить побочные явления. По своим свойствам это средство близко к природным эндорфинам. Оно воздействует на те же энзимные рецепторы, что и морфин. Липнет к ним, словно какой-нибудь суперклей. Плюс длительный срок действия. Это может стать идеальным болеутоляющим для тех, у кого рак в последней стадии.

– Длительный срок действия? Какой?

– Одна доза устраняет боль на семьдесят два часа. Возможно, больше. Это преимущество нового препарата и… его недостаток. Мы проводили эксперименты на животных. Передозировка чревата длительной комой.

Кэт вскочила на ноги:

– Идемте со мной.

– Куда? В отделение интенсивной терапии?

– Возможно, у них уже есть результаты токсикологических анализов Никоса Бьяджи. Мне хочется, чтобы вы посмотрели своими глазами и сказали, совпадают ли результаты с вашим «чудо-лекарством».

– Но я не биохимик. Это нужно показать моим специалистам.

– Покажите. Пусть подтвердят.

Адам упрямо покачал головой:

– Больничные токсикологические анализы недостаточно убедительны.

– Скажите, почему вы противитесь? Боитесь услышать правду? Узнать, что детище «Сигнуса» убивает людей?

Адам медленно встал. Он был намного выше Кэт. Ей приходилось смотреть на него снизу вверх, выдерживать холодное молчание его глаз.

Вплоть до этой минуты Адам Куонтрелл не вызывал у нее страха. Ее не страшили ни его богатство, ни власть, ни даже обаятельная внешность. Но его гнев… его гнев был чем-то иным. Чем-то таким, от чего она не могла загородиться или отвернуться. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, и внутри Кэт появилось новое ощущение. Нечто такое, чего она никак не ожидала и чему была очень удивлена. Все вокруг: вестибюль, люди, шаги и голоса… все это перестало существовать. Точнее, она перестала это замечать.

Чары разрушил женский голос, окликнувший Адама по имени.

– Адам! Это как понимать? Что ты с собой сделал?

Это была Изабель, только что приехавшая в больницу. На ней по-прежнему было нарядное вечернее платье. Изабель смотрела на Адама и морщилась.

– Что с твоей одеждой? А с лицом? Что тут вообще произошло?

Она дотронулась до израненной щеки Адама. Он дернулся.

– Мы попали в небольшую… заварушку, – сказал он. – Но как ты здесь очутилась?

– Услышала, что Томас собирается ехать за тобой. Сказала, что поеду сама.

– Придется сделать ему внушение.

– Он тут ни при чем. Я настояла. Думала, ты обрадуешься, что я тебя спасаю. – Изабель наградила Адама улыбкой. – Разве ты не рад?

– Тебе не следовало сюда ехать, – сказал Адам. – Особенно на ночь глядя. Здесь небезопасно.

– Допустим.

Изабель оглядела пространство, в котором оказалась. Возможно, только сейчас она увидела уставших, измученных людей, вынужденных дожидаться своей очереди. Зябко поежившись, она плотнее закуталась в накидку.

– Но зачем ты поехал туда, где небезопасно?

Ее взгляд задержался на лице Кэт, украшенном синяком.

– Нечего сказать… заварушка, – пробормотала она.

– Доктора Новак тоже нужно отвезти домой, – сказал Адам. – У нее украли машину. И сейчас ни у нее, ни у меня – ни цента.

– Чем дальше, тем веселее, – пожала плечами Изабель. – Она повернулась к выходу. – Что ж, идемте. Не стоит ждать, пока и мою машину украдут.

– Подожди, – остановил ее Адам и посмотрел на Кэт. – Нам нужно еще кое-что сделать.

– Что еще? – удивилась Изабель.

– Взглянуть на одного пациента. Он лежит в отделении интенсивной терапии.

Кэт одобрительно кивнула. Наконец-то мистер Куонтрелл созрел для правды.

– Я пойду с вами, – сказала Изабель. – Я тут одна не останусь.

Кэт повторяла путь, уже проделанный сегодня. Снова по коридору с грязно-голубыми стенами. Снова в лифт и другой коридор. Высокие каблуки Изабель цокали по блеклому линолеуму.

Отделение интенсивной терапии, как и отделение экстренной помощи, не знало затишья. Сновали медсестры, попискивали мониторы, шелестели вентиляторы. Возле стола дежурного, на стене, висело два десятка экранов, и каждый отражал биение чьего-то сердца.

– Вы пришли кого-то навестить? – удивленно спросил дежурный.

– Я доктор Новак из судмедэкспертного бюро, – представилась Кэт. – Я сюда приезжала днем. Мы с доктором Дицем смотрели карточку Никоса Бьяджи. Я хотела узнать, готовы ли результаты его токсикологических анализов?

– Я только что заступил на смену. Сейчас посмотрю.

Дежурный наклонился к лотку, перелистал недавно полученные результаты.

– По Бьяджи ничего нет.

– А как он себя чувствует?