Пропавшая девушка

Когда я застегивал пуховик, по спине пробежал холодок. Стояла холодная ночь, с лилового неба сеяла ледяная изморозь. Снег смерзся ледяной коркой, и я дважды поскользнулся, добираясь до машины, припаркованной возле тротуара.

Мама заменила уничтоженную «Короллу» маленькой «Хондой». Я водил ее всего один раз, и мне понадобилось какое-то время, чтобы нашарить ключом зажигание.

В салоне до сих пор не выветрился запах новенькой машины. Обычно мне очень нравится этот свежий аромат. Но сегодня это словно символизировало, что я отправляюсь на неизведанные территории. Ничто не казалось знакомым, ни машина, ни даже Парк-Драйв, по которой я ездил сам и с родителями почти всю свою жизнь.

Снег был расчищен, и несколько встретившихся мне на дороге машин двигались без труда. Я ехал по Парк-Драйв всю дорогу до Фиар-Стрит, после чего повернул направо, направляясь в сторону леса. Дома на Фиар-Стрит располагались вдали от дороги, чаще всего на вершинах отлогих склонов, поросших деревьями и кустарниками. Большинство домов скрывались за высокими живыми изгородями.

Некоторые из них были огромны, настоящие замки. Все в городе знали историю особняка Фиаров, принадлежавшего странному роду, в честь которого и была названа улица. Особняк сгорел дотла во время грандиозного званного ужина, устроенного семейством Фиар. По неведомой причине ни хозяева, ни их гости не смогли выбраться и сгорели заживо. Десятки людей заходились криком, пока пламя захлестывало их, плясало над ними, обугливая кожу и добираясь до самых костей, пока не остался один лишь прах. И до сих пор их вопли звучат над пожарищем.

По крайней мере, так гласит история, которую я слышал от учителей в школе. Историю эту, впрочем, столь часто пересказывали в течение многих лет, что, думаю, от истинных событий мало что осталось. Но почерневшие руины стояли десятилетиями, словно напоминание прохожему о том страшном зле, что принесло на нашу землю семейство Фиар.

Наконец, руины особняка снесли. Полагаю, еще до моего рождения. Однако на его месте так ничего и не было построено. Теперь там находился лишь огромный пустырь. Летними вечерами там иногда собирались ребята и устраивали вечеринки. Можно подумать, им там парк.

Сегодня ночью земля Фиаров лежала пустынная и темная. Когда я проезжал мимо, свет фар выхватил из темноты каких-то маленьких существ. Семейство енотов, пятеро или шестеро, трусило по снегу вдоль дороги, направляясь в сторону леса.

Автомобиль забуксовал, когда я въехал на тротуар у лесной опушки. Других машин на улице не было. Я погасил фары и посидел какое-то время, глядя в ночное небо, чувствуя, как колотится сердце и учащенно дыша.

Лобовое стекло тут же стало запотевать. Полная луна выскользнула из-за низко нависших туч, и деревья засияли, словно озаренные сиянием прожекторов.

Ничто не выглядело для меня реальным. В свете луны весь окружающий мир казался отлитым из серебра. Я вдруг стал видеть все невероятно отчетливо — очертания каждого дерева, воздевавшего к небу голые ветви, и темный массив кустов на фоне серебристого мерцания земли.

Нереально.

Я распахнул дверцу и вылез из машины. Охнул, когда волной холодного воздуха дохнуло в лицо. Из леса тянуло ароматом хвои. Моросить перестало, и воздух сделался неподвижен и тих. Не колыхались ветви деревьев. Ничто не двигалось.

Как будто лес был мертвым.

Как только я зашагал по снегу к деревьям, луну снова заволокли тучи. Я смотрел, как чернильно-черная тень расползается по земле, словно укутывая ее темным покрывалом, сперва деревья, потом снег впереди — пока она, наконец, не поглотила меня.

После нашего долгого поцелуя, Лиззи прошептала мне на ухо кое-какие инструкции. Теперь я пережил краткий миг паники, не сумев сразу найти узенькую тропинку, которую она мне описывала. Тропинка вела на поляну, где, по словам Лиззи, она и будет меня ждать. Я понимал, что если не отыщу тропинку, мне придется блуждать по лесу всю ночь.

Всю ночь тебе блуждать не придется. Ты замерзнешь насмерть еще до рассвета.

Я повернулся и зашагал налево. Взгляд уперся в сплошную стену берез. Я сообразил, что зашел слишком далеко. Развернувшись, я пошел направо. Вытащил телефон, включил фонарик. Он был не слишком яркий. Свет не проникал далеко. Но я все же нашел тропинку, узенький просвет между двумя толстыми деревьями, и, пригибая голову под их нижними ветвями, бочком протиснулся в темную чащу леса.

Я прошел несколько шагов, как вдруг сильная рука схватила меня сзади чуть выше локтя и дернула так, что я споткнулся и чуть не упал.

Я обернулся и вскрикнул от изумления.

— Пеппер? А ты что тут делаешь?

41

Капюшон ее пуховика был туго затянут на голове. В свете моего телефона я видел только ее глаза, обвиняющие, вопрошающие. Она удерживала меня за плечо рукой в перчатке.