Пропавшая

Белье выстиралось. Развесила сушиться его тут же. Надо позавтракать. Обозрев свои запасы, решила доесть вчерашний рис не разогревая. К чаю ничего не было. Идти в магазин не хотелось, поэтому пришлось пить пустой чай с сахаром перед телевизором. Я запаковала платье обратно в пакет. Что теперь с ним делать? Я решила опустить его обратно в почтовый ящик по пути в магазин. В магазине я купила пряников, перловой крупы, хлеба, масла сливочного, банку тушенки, взяла одну луковицу, пару морковин, пакет картошки. Нагрузившись всем этим, почапала домой. Выложила покупки в холодильник, взяла все необходимое для похлебки и отправилась на кухню. Взяла со своей полки кастрюлю, налила воды, поставила ее на огонь. Почистила морковь, лук. Нарезала. Налила на сковородку растительного масла, высыпала порезанную морковь с луком. Попассеровала. Вода закипела. Высыпала содержимое сковородки в кипящую воду, убавила огонь, принялась чистить картошку. Картошка попалась вся в глазках и червоточинах – половину выбросила. Забросила картошку, убрала очистки из раковины. Помыла сковородку. Вытерла полотенцем. Поставила ее на полку. Попробовала картошку – сварилась. Бросила две горсти риса. Вытряхнула тушенку в кастрюлю. Бросила в похлебку лавровый лист. Поварила немного, чтобы рис дошел до готовности. Выключила огонь. Оставила похлебку настаиваться. Подошла к полке с посудой, половник висел на крючке рядом с кухонным полотенцем. Налила похлебку в тарелку. Взяла ложку, отломила хлеба от буханки и принялась есть.

– Вкусно? – в дверях показался мужик в майке и обвисших на коленях спортивных штанах.

– Вкусно, – ответила я.

– Может, и мне плеснешь пару половничков? – оскалился мужик. – Моя совсем на меня за пьянку разобиделась.

– Наливайте, – отстраненно ответила я, – я еще сварю.

Мужик подошел к полке, на которой была прибита табличка «Савельевы». Взял большую миску, ложку, походившую на черпак. Налил себе в миску похлебку. Так же как и я, отломил хлеба, покрошил в похлебку и начал есть.

– Неплохо, неплохо, – причмокивая, выдал он. – А ты сама откуда? Кем работаешь?

– Откуда? – подняла я голову от тарелки. – Кем работаю? Не поняла.

– Местожительство твое где?

– Местожительство? Город Новый Уренгой, ул. Зеленая, д. 19, – я еще немного подумала, – комната 29.

– Эм-м-м… – мужик заскоблил ложкой по миске, выедая остатки. – Все с тобой понятно. Шебутная ты. Ну а кем работаешь?

– Кем работаю?

– Что умеешь?

– М-м-м… Шить могу. Шила недавно.

– Ладно, держи, он засунул пятерню в карман спортивных штанов и выудил оттуда маленькую картонку, на которой что-то было приклеено. – Кофе себе возьмешь в «Маке». Все равно мне Васька еще напобирает.

– В «Маке»? – непонятливо мотнула я головой.

– В «Макдональдсе», дуреха. Я около него таксую. Бывает, что и в ночную, – потянулся мужик, – а так Васька мне напобирает этих картонок с наклейками. Я кофе себе бесплатно беру. Акцион вроде еще идет.

Мужик отправился к раковине, сполоснул свою миску с походившей на черпак ложкой под водой и поставил обратно на полку, ушел с кухни. Я тоже закончила есть, принялась за мытье посуды. Моющее средство закончилось, и из флакона полилась мыльная пена. В кухню вошла женщина.

– Прибился к тебе, значит? – прошипела она.

– Простите? – не поняла я.

– Я смотрю, мужа моего накормила? – все так же шипела она. – Пьяницу этого.

– Накормила, – ответила я.

– Ты смотри мне! Все воспитание насмарку пустила, – оскалилась она. – Кстати, теперь твоя очередь покупать моющее.

Я молча домыла тарелку, ложку и половник. Вытерла и положила на полку. Вернулась в комнату, засунула руку в подушку. Вытащила ворох купюр, выудила пятисотку и отправилась в магазин. Прошерстила все полки, но нашла только мыло. Купила хозяйственное, парочку шоколадных батончиков к чаю. Расплатилась, взяла сдачу и пошла обратно. На обратном пути отметила: бумажный пакет исчез. На кухне положила один кусок мыла на раковину, другой положила на мочалку в своей комнате. Включила телевизор. Пошла ставить чайник. Вскипятив чайник, опять закатала футболку, взялась за горячую ручку и понесла его в комнату. Залила заварку в кружке, подождала, пока заварится, и принялась пить, сплевывая чаинки на пол. Отгрызла верх от упаковки батончика, надкусила. По телевизору шел сюжет про митинги, люди настаивали на переселении из ветхого жилья. Надоело: балакают и балакают. Хотя без него было бы совсем скучно. Захотелось в туалет. Из моечной неслись приглушенные голоса.