Её отец был вполне приличным человеком, но я несколько стеснялся знакомиться с ним. Он напоминал мне о моём отце, в том смысле, что вместе с его появлением здесь появилось всё то американское, что заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке. Конечно же, я столкнулся с ними прямо на улице, в кафе, где они пили кофе. Заметив меня, Йогиня вскочила с места и представила своему отцу. Из-за нервозности я завёл обычную нудную светскую беседу, описывая все красоты, которые можно увидеть, гуляя пешком по городу. Я болтал без умолку как идиот. Когда я закончил, она выдержала паузу и спросила с лёгкой улыбкой:
— Ты когда-нибудь сам совершал хоть одну из этих прогулок?
— Нет, конечно же, нет!
Мы все втроём рассмеялись, и он пригласил меня присоединиться к ним. Я собирался вернуться к Юджи, поэтому, пообещав составить им компанию в следующий раз, пошёл назад, чувствуя себя как-то глупо.
Отец Йогини пробыл у нас выходные и в понедельник полетел назад. Он был настоящим тружеником.
В конце каждого дня, разминая затёкшие после долгого сидения ноги, я подолгу бродил по городу вдоль реки Саанен. Проходя мимо квартиры Йогини, я обычно замечал её на балконе, где она постоянно возилась с цветами, и она приветливо махала мне рукой. Бывало, прямо за углом её дома, под уличным фонарём, я видел лису, мягко и грациозно исчезавшую в кустах, когда я подходил ближе.
Не только я не мог перестать думать о Йогине, хотя в то время я о других не знал. Она не была невзрачной серой мышкой, которую можно было не заметить.
ГЛАВА 16
«Как только вы используете это, чтобы получить желаемое или прийти в какую-то точку, вы обманываете себя, вступая в ту же самую старую игру, — вот что вы должны видеть».
Тем летом Юджи диктовал Максимы денег. Он начал диктовать их Синди. Синди была «духовной» дочерью Преподобного (Рэя) и фактической дочерью Шарон, его молчаливой партнёрши. Он начинал с черновых вариантов, затем тщательно шлифовал их до блеска — так, чтобы каждое высказывание касалось исключительно денег и ничего больше.
«Я надиктовал 108 штук с ходу за двадцать минут!» — заявлял он позже, хотя на самом деле ему понадобилось в целом около трёх месяцев, чтобы достичь желаемой цифры в 108 максим. Использование цифры 108 было одной из его причуд, имеющих отношение к «Великому Духовному Наследию Индии». Мантра повторяется 108 раз, во время пуджи называются 108 имён богов, богинь и божеств, 108 — одно из самых благоприятных чисел в индуистской традиции.
Как только возникал какой-то малейший разговор о деньгах, он обычно тут же кричал: «Мадемуазель! Запишите это!», и «потомок Сорбонны» лезла в деревянный шкафчик рядом с диваном, где хранила свой блокнот с черновиками, и начинала всё заново.
Максимы денег заставляли народ неожиданно вспоминать о делах, которые им нужно было сделать в срочном порядке. Однажды я улизнул на балкон, забрался назад через окно в коридоре и сбежал из дома. Если он замечал, что кто-то уходит, он кричал: «Эй! Куда это вы собрались? Мне нужна ваша помощь!»
Со вздохом опустившись на своё место, люди были обречены погружаться в философию финансов в сотый раз.
Ему нравилось, как Йогиня произносила слово «деньги», растягивая его особенным образом, и он просил её повторять его снова и снова.
— Мадемуазель! Скажите его! Скажите слово «деньги»!
Это был его способ вытаскивать её из апатичного молчания и держать привязанной к себе. Ей это нравилось и она повторяла слово так часто, как он того хотел, произнося его мягко, нарочито протяжно — «маннэй».
Каждый раз они смеялись, как дети, а потом за ними следом начинали смеяться и мы, дружно повторяя «маннэй!».
Было приятно видеть её повеселевшей и немного отвлёкшейся.
Он сочинял Максимы денег и дотошно выверял их, стараясь подчеркнуть их абсолютность, их независимость от каких бы то ни было духовных или религиозных тривиальностей. Он уже придумал свои Десять заповедей, точно так же перевернув с ног на голову всё, что известно духовно ищущим:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10