Пропаганда 2.0

30. Mosco V. Th future of journalism // jclass.umd.edu/classes/jour698m/mosco.pdf

31. Mosco V. Introduction. Information in the pay-per society // Political economy of information. Ed. by V. Mosco, J. Wasko. – Madison etc., 1988

32. Gilens M., Page B. I. Testing theories of American politics: elites, interest groups, and average citizens // scholar.princeton.edu/sites/default/files/mgilens/files/gilens_and_page_2014_-testing_theories_of_american_politics.doc.pdf

33. Bartels L. Rich people rule! // www.washingtonpost.com/blogs/monkey-cage/wp/2014/04/08/rich-people-rule

34. Cassidy J. Is America an oligarchy? // www.newyorker.com/news/john-cassidy/is-america-an-oligarchy

35. Kapur S. Scholar behind viral ‘oligarchy’ study tells you waht it mean // talkingpointsmemo.com/dc/princeton-scholar-demise-of-democracy-america-tpm-interview

36. Study: US is an oligarchy, not democracy // www.bbc.com/news/blogs-echochambers-27074746

4.4. Анекдоты и слухи при переходе от книжного мира в мир Интернета

Сегодня человечество делает переход от информационного общества к обществу знаний. Точно так, как до этого был сделан переход передовых стран от индустриального общества к информационному. Постсоветское пространство пока не сделало этого последнего перехода, «застряв» на индустриальной стадии, что выражается в том, что ВВП здесь вырабатывается индустриальными механизмами. Другой статус знания в этом новом обществе заставляет нас пристальнее взглянуть на более традиционные способы хранения и передачи знаний, которые также сохранились в этом новом обществе Интернета.

В отсутствие СМИ слухи функционировали в роли основного информационного потока. Есть фиксированный здравый смысл, который записан в голове каждого. И есть здравый смысл, который передается путем народной молвы. В этом случае достоверность обеспечивается тем, что это все говорят. То есть выделяются два типа социально значимых информационных объектов, получающих обоснование из социального функционирования. Это знания и коммуникация:

– здравый смысл: все знают;

– слухи: все говорят.

Элементом, стоящим между ними, являются анекдоты, фиксирующие такой аспект знания, формулировка которого из-за его юмористического акцента способна передаваться в устных сетях.

Анекдоты создают неофициальную историю только своей страны, именно акцент на своем и на неофициальном создает в них «энергетику», необходимую для осуществления устной циркуляции. Тем более что «антисоветский» анекдот в советское время мог распространяться исключительно по социальной сети с высоким уровнем доверия к тому, кому он пересказывается, поскольку за рассказывание таких анекдотов полагалось уголовное наказание.

Политические анекдоты всегда являются контркультурой, они невозможны в официальных контекстах, поскольку противоречат тому, что тиражирует власть. Удивительно, что эта устная культура сохраняется во времени и пространстве (см. современные исследования политического анекдота [1—10]).

Знания, кроме тайной формы, например оккультной, все же стремятся к открытости. Сегодня даже крупные университеты выставляют в сети циклы своих лекций.

Знания тоталитарных государств строились на очень четкой своей собственной идеологической матрице. И только такие знания признавались единственно истинными. Например, «кванты» знаний, которые им противоречили, могли в советское время существовать только в виде анекдотов. Брежнев, читающий по бумажке, становится героем анекдотов, в то время как Брежнев-оратор был героем советских СМИ. Сводки НКВД фиксируют анекдоты о Сталине уже с 1925 г. И это понятно, в 1924 году умирает Ленин, и начинается новая эпоха, в которой появились новые точки активности, как позитивной, так и негативной.

Перетекание из сферы контркоммуникации в сферу официальной коммуникации очень осложнено, если невозможно, особенно в условиях тоталитарного государства, которое как раз призвано удерживать одну точку зрения. СССР в этом плане как раз было коммуникативным государством, где значительная часть усилий была направлена на удержание единой точки зрения на все события.

Я. Плампер в своей статье «Запрет на двусмысленность» пишет [11]: «В 1930-е годы на советскую цензуру была возложена дополнительная обязанность – борьба с двусмысленностью. Между тем, в течение всего советского периода цензурная практика была направлена на ликвидацию инакомыслия».

На цензуру можно посмотреть как на вариант антиплагиата. Если борьба с плагиатом ведет ко множеству разных текстов, то цензура, наоборот, занята тем, что пытается вывести все тексты из одного, наказывая остальных за отступления от канонического текста.